Лиля Калаус - Фонд последней надежды

Она встала, вытянула короткие ручки в стороны и затянула:

— В Мире имеется множество структур и иерархий…

— В Мире имеется множество структур и иерархий… — подхватили чернорясочники.

— …земных и космических, видимых и невидимых, известных и неизвестных… — дирижировала Эвридика.

— …земных и космических, видимых и невидимых, известных и неизвестных… — блеяли балахоны.

Подошедшая к столу с подносом девушка застенчиво улыбнулась. Ася вздрогнула: глаза девушки вдруг резко съехались к переносице, как у Мартовского Зайца.

— …Сакральный шар соединяет Сущее с Тайным, Навь с Явью, Низ с Высью, Инь с Янем… — наяривала Эвридика.

— …Сакральный шар соединяет Сущее с Тайным, Навь с Явью, Низ с Высью, Инь с Янем… — вторили балахоны.

Затем они взялись за руки и выстроились вокруг лавок. Косоглазая потянула Асю за собой.

— Да будет Свет!! — пропела Эвридика и резко вскинула руки.

В тишине, нарушаемой только бульканьем керосина в потолочной лампе и насморочным сапом Белого Кролика, хоровод чернорясочников, в котором поневоле приняла участие и Ася, начал движение. Хоровод всё убыстрялся. Ася уже бежала, боясь оступиться, изредка мельком поглядывая на своих партнёров: закатившиеся зрачки, у некоторых — пена на губах…

— Ну хватит, хватит, — наконец, сказала хозяйка, усаживаясь в кресло. — Уф, проголодалася я, как собака!

Балахоны, отдуваясь, расползлись по лавкам. Ася пошла к столу. Ноги дрожали, по спине бежал холодный пот.

Крепкий кофейный дух, смешавшись со сладостью благовоний, мгновенно вскружил ей голову. Угощение было разложено по малюсеньким глиняным мисочкам и блюдцам: какие-то склизкие комочки, соевые трубочки, горстка тёртой редьки, мохнатые шарики то ли из творога, то ли из риса, несколько видов разноцветных прозрачных соусов, небольшая тыква, разрезанная дольками, как арбуз, ещё какие-то опилки и стружки на вялых капустных листах. И — на хохломской досочке — неожиданные розовые ломти сала.

— Подкрепися! — сказала Эвридика, делая широкий жест рукой и невзначай попадая длинным рукавом в каждую по очереди мисочку с соусом. — Созидай, не разрушая.

— Созидай, не разрушая, — хором повторили балахоны и прижали руки к животам.

Видимо, это было что-то вроде «приятного аппетита». Но за стол никто из них не сел.

— А… Как же они? — спросила Ася, принюхиваясь к кофе.

— У них Девятнадцатый день голодовки, — прочавкала Эвридика.

— А…

— А мне можно, — засмеялась та, утирая жирные губки. — Угощайся!

— Спасибо, — и Ася набросилась на еду.

— …Места Силы — места с особой энергией, — говорила Эвридика, ритмично жуя сало. — А почему? Потому что природа таких мест есть результат благословения Будд. Йогическая практика в местах силы пробуждает скрытое знание… Это, солнце, и есть практикум «Дум ньяй». Если голодать и медитировать возле сакрального шара семь декад, создаётся эгрегор Нетленного тела. Поняла?

Ася с набитым ртом покачала головой.

— Да просто все бессмертными станут. Ясно тебе? — Эвридика зевнула и утомлённо откинулась на спинку кресла, ковыряя в зубах. — Наше НПО называется «Шеолинь — Международная Скифская Академия парапсихологии и нетрадиционной медицины». Я — Президент Академии. — Голос Эвридики окреп и налился величием. — Я — Адепт Эгрегора. Все мы, — она обвела взглядом своё стадо, — Адепты. Мы — видим и слышим. Мы — знаем!

Ася закивала, давясь непрожёванной тыквой. Похоже, тётка сбрендила. Извилины у неё явно холестерином забились.

— Когда ты будешь учиться в нашей Академии… А ты будешь, не спорь, я вижу это, солнце! Так вот, когда ты постигнешь технику биокоррекции и познаешь таинства суггестивных методологий, ты увидишь мир совсем, совсем другим!

Ася опять охотно закивала. Другим, так другим, лишь бы эти академики её случайно не расчленили и в жертву не принесли.

Эвридика дремала, едва слышно похрапывая. Посредники истово шептали молитвы.

— Конторы наши могут хоть воевать, но мы-то — простые, брат, люди, ты понял? Всегда договоримся! Я люблю, чтоб напрямую, без этого всякого… Миндальничанья… Тут открытие мирового масштаба. Не знаю, что тебе Иван Алексеич говорил, но тут такие, брат, дела намечаются! Мы с такими данными знаешь, что сможем? Знаешь?! — Зубр наклонился к Олегу и, обдав его кариозной вонью, прошептал: — Мы сможем отследить искривления пространства! Нет, ты понял?!

Олег важно кивнул. «Мужик — больной на всю голову, как ему вилку-то в руки дают, не понимаю…»