Лиля Калаус - Фонд последней надежды

— Ася. Погоди, я тебя отвезу.

— Не надо, лежи, — хвост резок и строг. — Я на такси.

— Ася. Да что с тобой?

Она выворачивается из его рук — лицо бледное, решительное.

— Олег… Хорошо. Поехали.

Он быстро одевается. Едут молча.

Да что происходит-то?!

— Ася. Я вернусь. Правда. Я… Просто я так долго ждал этой встречи… Мне нужно, понимаешь…

Она посмотрела отчуждённо.

— Ты что, Олег? Конечно, поезжай. Разве я против? Всё, пока.

Вытащила свою дурацкую крокодиловую сумку. У подъезда споткнулась, быстро вбежала внутрь.

Олег выматерился и резко ударил по газам.

…Он бездумно гонял по Зоркому, проклятой жопе мира, отключив телефон, мозг, сердце и все внутренности. Приехал домой, покидал вещи в самсонит, выпил водки и камнем завалился на проклятый диван. И, засыпая, чувствовал, как смыкаются над ним холодные своды его холостяцкой норы.

«…Я спросил у молоденькой стюардессы минеральной воды. Снова выглянул в иллюминатор. Зоркий уплывал в синюю даль: дома, дороги, огни, машины, люди в секунды измельчились, исчезли, слились в одно пасмурное пятно с геометрическим узором улиц, оно повисело немного под правым крылом, а потом резко ушло в сторону, нырнуло под ангельски-пухлое облачко. Наш Боинг развернулся и взял курс на запад.

Прощай, мой город.

За синей шторкой, в бизнес-классе, сидит в роскошном кресле Олег Юрьевич Коршунов. Мы летим в Нью-Йорк вместе. Я столкнулся с ним в очереди на регистрацию. Мне показалось, что он не рад был меня видеть. Нехотя ронял вежливые фразы, ничего не значащие замечания… Я не мог не отметить, что он постоянно оглядывается. Словно ждёт кого-то.

— Вы кого-то ждёте, Олег Юрьевич?

— Нет-нет, — преувеличенно спокойно отвечает он.

Неправда. Уж не поссорились ли они с Асей? Жаль, если так… Впрочем, если уж судьба нас снова свела, может быть… Анечка, милая, прости.

— Я должен вам признаться, мой дорогой мальчик… Кажется, на старости лет меня угораздило влюбиться. Вы не могли бы мне дать е-мейл вашей очаровательно помощницы?

Ого! Как желваки заходили!

— Да ради бога. Вот.

Судорожно чёркает в блокноте. Гормоны!

— Простите старика за розыгрыш… Пошутил неловко. Ни к чему мне этот адрес. А вот вам…

Он прячет блокнот в карман, рассеянно достаёт красную бархатную коробочку, вертит её в пальцах.

Объявляют посадку.

— Олег Юрьевич, я вам скажу на прощанье… Зоркий — чудесный город. Это не Париж, не Рио-де-Жанейро, не Венеция. Но для меня Зоркий — это город любви. И надежды. Это очень… верный город. Возвращайтесь к ней. Поскорее. Чтобы не жалеть… Всю жизнь.

Он пожимает плечами, вежливо прощается и уходит к будке паспортистки.

…Я отхлебываю минеральную воду из пластиковой чашечки. Загораются знаки, разрешающие отстегнуть ремень безопасности и запрещающие курить.

Я не собираюсь отстегивать свой пояс и не собираюсь курить. Я, наверное, ещё поживу. Я ещё многое увижу. У меня крепкое сердце, отличные сосуды, сносное пищеварение и действующие суставы. Я смогу вволю поездить по миру, подтверждая статус записного краеведа. Впереди много вкусной еды и напитков, пляжного отдыха, новых знакомств, впечатлений, городов, гор, пустынь и морских пейзажей. Но в Зоркий, мой город, я не вернусь уже никогда.

А потом будет перевёрнута последняя страница.

И моя маленькая незаметная жизнь станет очередной непрочитанной книгой в громадной забытой библиотеке Создателя…»