Джанин Фрост - К счастью, никогда более

Он хотел, чтобы она стонала снова и снова, и делала это ещё громче, пока он будет вылизывать её абсолютно везде. Окутывающий его дурманящий запах и вкус её тела буквально вынудили его кровь прилиться к вполне определённым органам. Шанс отпустил себя, направляя её поток и чувствуя, как твердеет и увеличивается в размерах его член. Определённо, Иза это тоже почувствовала, потому что прижалась ещё плотнее и так медленно и чувственно потерлась об него бёдрами, что Шанс потерял окончательно те крохи самоконтроля, которые ещё оставались. Он обхватил её бедра и оказался лежащим на ней быстрее, чем успел про это подумать. Иза сдавленно охнула, но тут же одной рукой рванула на нём рубашку, а другая окончательно запуталась у него в волосах.

– Шанс, – выдохнула она, – я хочу тебя.

Волна ликования сделала его речь прерывистой.

– Не здесь. Идём.

Шанс поднял Изу на руки и быстро пошел в сторону гостевой комнаты, не зная, да и не заботясь о том, будут ли на это у Греты какие-либо возражения. Оказавшись там, он захлопнул дверь и одним рывком сорвал с Изы её блузку. Её брюки постигла та же участь, впрочем, как и его одежду, пока наконец они не смогли прижаться друг к другу кожа к коже. Она удивлённо моргнула от скорости, с которой всё это было проделано, но Шанс не дал ей времени побыть застенчивой. Он упал перед ней на колени, потянул её бельё вниз и зарылся губами у неё между ног.

Всё её тело содрогнулось. Она бы упала, но Шанс крепко обхватил её бедра и медленно коснулся языком её горячей, влажной глубины. Её ногти впивались в его плечи, сдавленные стоны едва доносились сквозь грохот и пульсацию крови в её артерии, так маняще близко расположенной совсем рядом с его ртом. На вкус она была соленая и сладкая, такая непохожая на вкус крови. Чем глубже Шанс касался языком, тем сильнее от этого вздрагивала Иза, пока, наконец, её вскрики не перешли в рыдания чистого экстаза. Шанс стал вылизывать сильнее, всё ускоряя темп, поощряемый насыщенным ароматом её страсти и вкусом огненной влаги на языке.

Иза перестала цепляться за его плечи, и попыталась отодвинуть его от себя.

– Сейчас, Шанс, Сейчас . Трахни меня.

Что-то первобытное вспыхнуло в нём, когда он услышал, как Иза произносит эти слова в первый раз. В ответ он приподнял и устроил её на краю кровати, всё ещё работая языком глубоко внутри.

Она издала стон, плавно переходящий в крик.

– Чёрт побери, хоть раз, сделай, как я говорю!

И дёрнула его за волосы с такой силой, что вырвала прядь. Её рот в ужасе распахнулся, когда она увидела тёмные нити, свисающие с её пальцев. Шанс же только рассмеялся, приходя в восторг от того яростного желания, которое вынуждало её буквально требовать немедленно взять её.

Он толкнул её обратно на кровать, улёгся рядом, а потом удобно устроился бёдрами у неё между ног.

Их взгляды встретились на мгновение, прямо перед тем, как он сделал первый толчок вглубь. Её рот был приоткрыт, дыхание было рваным и частым, волосы тёмной массой обрамляли лицо с широко распахнутыми глазами цвета кедра. Шанс застонал, мечтая описать Изе, как она красива, и что он никогда не сможет забыть, насколько она была прекрасна в этот момент… но желание, намного более сильное, чем желание разговаривать, вязло над ним верх. Он вошёл в неё с такой силой, что она буквально выгнулась под ним – а потом он просто не мог больше связано мыслить. Не существовало ничего больше, кроме её жаркой тесноты, неописуемого восторга погружаться в неё всё глубже и глубже, того, как она обхватывала его, как сливались воедино ароматы их страсти… и крутящие спазмы её оргазма, будто его член разом сжимают тысячи крошечных рук. (прим. пер. «весьма суровое сравнение, скажу я вам…»)

Шанс понимал, что ему сейчас неплохо было бы и самому кончить. В конце концов, если бы он подумал, то вспомнил бы, что Иза устала, что у неё был весьма трудный день, что, чёрт возьми, в неё стреляли. Но он не думал. Он только осознавал, что не желает останавливаться, и не стал этого делать. Он обнимал и целовал её, дразня, посасывал грудь и между ног, доводил до состояния лихорадочного возбуждения, прежде чем вонзиться в неё снова и снова. Он пришёл в себя только тогда, когда понял, что Иза близка к обмороку. Она была вся в поту, а вместо стонов их неё вырывались лишь хрипы.

Шанс обнял её настолько сильно, насколько смог решиться, и дрожь наслаждения прошла по его телу. Ему показалось, что его кожа плавится, настолько сильным было удовольствие. А потом его затопило ощущение полного удовлетворения, и он не мог припомнить, чтобы такое с ним случалось раньше после оргазма. Это было так же чудесно, как и ужасно. Что, если Иза не ощущает того же по отношению к нему? Что, если она проснётся завтра утром и скажет, что всё произошедшее было ошибкой?