Энн Райс - Скрипка

Думаешь, это тебе поможет? Как те четки, что ты вытянула из-под подушки, когда я тебя покинул?

— Неужели в твоей душе остались еще потаенные уголки? — Я едва шевелила губами, со стороны, наверное, казалось, что я бормочу что-то бессмысленное. — Неужели наше с тобой мрачное путешествие ничему тебя не научило? Или ты теперь совсем не связан с природой, вроде тех призраков, что когда-то тебя преследовали? Я ведь не должна была увидеть твой Рио, тебе нужны только мои воспоминания. Неужели ты к ним ревнуешь? Что тебя здесь удерживает? Силы иссякают, а ты все ненавидишь, ненавидишь…

— Я ждал самого главного момента — твоего унижения.

— Мне следовало бы догадаться, — прошептала я.

— Хорошо бы, чтобы ты не молилась вслух, — беспечно произнес Мартин. — А то я невольно вспоминаю свою тетю Люси и то, как она заставляла нас слушать молитвы по радио каждый вечер в шесть часов, и мы пятнадцать минут стояли на коленях на деревянном полу!

Антонио рассмеялся.

— Как это похоже на католиков. — Он дотронулся до моего плеча, а потом и до плеча Мартина. — Друзья мои, сейчас пойдет дождь. Если хотите осмотреть отель до дождя, то нам следует спуститься к трамваю

сейчас.

Мы ждали, чтобы облака расступились в последний раз. И увидели огромного сурового Христа.

— Если Лили познала покой, Господи, — сказала я, — то я не прошу, чтобы ты дал мне знать.

— Ты сама не веришь в эту муру, — сказал Мартин.

Антонио был поражен. Он ведь не мог знать, что все мои ближайшие родственники денно и нощно поучают меня.

— Я верю, что, где бы ни была сейчас Лили, она во мне не нуждается. И это относится ко всем по-настоящему усопшим.

Мартин не слушал.

Над нами еще раз появился Христос с разведенными в сторону руками, как на кресте. Мы поспешили к трамваю.

Наши телохранители, которые стояли привалившись к балюстраде, смяли банки из-под напитков, швырнули их в урну и последовали за нами. К тому времени, когда мы спустились вниз, туман стал совсем мокрый.

— Это первая остановка? — спросила я.

— Да, других нет, — сказал Антонио. — Я уже вызвал машину. Ехать в гору гораздо труднее, чем вниз, так что мы можем не торопиться, если хотите, а потом уже будет не важно, идет ли дождь. То есть я хочу сказать, что мне, разумеется, очень жаль, что день такой ненастный…

— Все чудесно.

Кто же пользовался этой первой трамвайной остановкой? Остановкой возле заброшенного отеля? Здесь же была стоянка для машин. Какие-то люди, несомненно, поднимались на мощных маленьких автомобилях, оставляли их на парковке и пересаживались на трамвай, который вез их на вершину. Больше здесь делать было нечего. Большого, выкрашенного охрой здания гостиницы еще не коснулась разруха, но за ним явно никто не следил.

Я застыла как зачарованная и смотрела на этот дом. Облака не спустились так низко, и мне был виден город и море, которые можно было рассмотреть из этих окон, теперь закрытых ставнями.

— Какое место…

— Да, — сказал Антонио, — было много планов, очень много, возможно… вот, посмотрите сами за забор. — Я увидела тропинку, я увидела двор, я рассмотрела поблекшие ставни на окнах, черепичную крышу. А что, если… нельзя ли… хотелось бы…

Во мне родилось неожиданное желание, чего не случалось ни разу во время наших путешествий, огородить для себя это место и иногда наведываться сюда, чтобы дышать воздухом этого леса. Мне казалось, что нет на земле прекраснее места, чем Рио.

— Идемте, — позвал Антонио.

Мы прошли мимо отеля. Толстые цементные ограждения охраняли нас от узкого ущелья. Только теперь мы рассмотрели, насколько велико это здание и как оно расположено над долиной. От этой красоты щемило сердце. Подо мной выстроились в прямую линию банановые деревья, они спускались все ниже и ниже по склону, словно росли из одного корня, а вокруг простиралась буйная зелень, и деревья раскачивались над нашими головами. Через дорогу, за нашими спинами лес круто поднимался в гору, мрачный и густой.

— Это рай.

Я стояла, наслаждаясь тишиной. Пусть все так и будет. Еще секунду. Мне не пришлось ни о чем просить. Хватило одного жеста. Мужчины отошли в сторону, закурили сигареты, принялись болтать. Я не слышала их слов. Ветер здесь дул не так, как на вершине. Облака спускались вниз, но очень медленно и не густо. Тишина и покой, а внизу расположились тысячи и тысячи зданий, домов, башен, улиц, за которыми начиналась спокойная изумительная красота бескрайней синей воды.