Энн Райс - Скрипка

— Не езжай, — сказала Катринка хриплым голосом.

— Я поеду по другой причине, — сказала я. — Я не верю, что Лили там. Я верю, если Лили и живет где-то, то не нуждается во мне, иначе она бы пришла… Я замолчала. Мне вспомнились его ненавистные, больно ужалившие слова. Ты ревновала, тебя терзали муки ревности, что твоя дочь открылась Сьюзен, а не тебе. Признайся! Так ты тогда думала. Почему твоя дочь не пришла к тебе?

А ты потеряла письмо, так на него и не ответив, хотя знала, что Сьюзен была искренна, хотя знала, как она любила Лили и как верила…

— Триана!

Я подняла голову. В глазах Роз стоял прежний страх, тот самый страх из плохих времен, до того, как мы получили все, что хотели.

— Не волнуйся, Роз. Я не буду искать Лили. Этот человек… я ему кое-чем обязана, — сказала я.

— Кому? Этому Стефану Стефановскому? — поинтересовалась Катринка. — Люди, с которыми я говорила по телефону, даже не знают, кто он такой. То есть я хочу сказать, что приглашение, конечно, подлинное, но они даже понятия не имеют, что это за человек…

— Я хорошо его знаю, — сказала я. — Вы разве забыли? — Я поднялась из-за стола и взяла в руки скрипку, которая всегда находилась на расстоянии не дальше четырех дюймов от меня и сейчас лежала на стуле.

— Скрипач из Нового Орлеана! — сказала Роз.

— Да, это Стефан. Это именно он. Я хочу поехать туда. А кроме того… Говорят, там очень красиво.

Неужели это то самое место, что виделось мне во сне? Лили знала, что выбрать: рай.

— Муниципальный театр… Звучит скучновато, — заметила я.

Или кто-то уже произносил раньше эти слова?

— Опасный город, — откликнулся Гленн. — Там тебя готовы убить за кроссовки. Бедняков полным-полно, они строят свои хижины на склонах гор. А этот пляж Копакабана? Его создали несколько десятков лет назад…

— Там красиво, — прошептала я.

Меня никто не расслышал. Я держала в руках скрипку и начала пощипывать струны.

— Прошу тебя, только не начинай сейчас играть, а то я свихнусь, — сказала Катринка.

Я рассмеялась. Роз тоже.

— То есть не каждую же секунду… — поспешила добавить Катринка.

— Все в порядке. И все-таки я хочу поехать. Я должна поехать. Это просьба Стефана.

Я сказала, что не обязательно ехать со мной. В конце концов это все-таки Бразилия. Но к тому времени, когда мы сели в самолет, им уже не терпелось увидеть экзотическую легендарную страну с тропическими лесами и огромными пляжами, и муниципальный театр, который, судя по названию, представлял собой бетонное городское сооружение.

Разумеется, все оказалось не так. Вы это знаете. Бразилия не просто другая страна. Это другой мир, где сны приобретают причудливую форму, а люди тянутся к духам, где святые и африканские божества находят себе место на золоченых алтарях.

Вы знаете, что я там нашла. Конечно… я боялась. Остальные видели это. Они чувствовали мой страх. Я действительно думала о Сьюзен, и не только о ее письме, а о том, что она мне сказала после смерти Лили. Я все время мысленно возвращалась к ней и к ее рассказу после смерти Лили: Лили знала, что скоро умрет. Я всегда хотела сохранить это в тайне от девочки. Но Лили сказала Сьюзен: «Знаешь, я скоро умру. — И при этом она рассмеялась. — Я знаю, потому что мамочка знает, и мамочка боится».

Но я в долгу перед тобой, Стефан. Я в долгу перед тобой, потому что ты дал мне силы. Я не могу тебе отказать.

Я заставила себя улыбаться. Я выработала план действий. Говорить об умершем ребенке оказалось не так уж трудно. Родные давным-давно перестали расспрашивать меня, каким образом я очутилась в Вене. Они не связали это событие с безумным скрипачом.

Итак, мы отправились в путь и снова смеялись, скрывая страх, страх, похожий на тени в длинном пустом доме, где мать пила, а дети спали в липкой духоте, и я боялась, что дом займется огнем, и я не смогу их вытащить, и отец, как всегда, пропадал неизвестно где, и у меня стучали зубы, хотя было тепло, и в темноте летали комары.

Сонные и разморенные долгим перелетом на юг, за экватор, над Амазонкой, с посадкой в Рио, мы ехали в поезде, который вез нас по длинному черному туннелю под заросшей тропическим лесом горой Корковадо. Это великолепие — гранитный Христос с распростертыми руками на вершине горы — я должна была увидеть собственными глазами, прежде чем покинуть страну.

Теперь я носила с собой скрипку все время в новом мешке с красной бархатной подкладкой, набитой для мягкости ватой, надевая шнурок на плечо.