Виктор Точинов - Пятиозерье

Вопросов не было. Все понимали, что майор пытается силами тридцати человек совершить невозможное. И шансов у него примерно столько же, сколько у охотника, стреляющего в небо с завязанными глазами, — в надежде, что под ноги свалится подстреленная утка.

10 августа, 09:30, штаб «Варяга»

Игра сломалась, толком не начавшись.

Штаб и госпиталь «Варяга» разместились в двух стоявших рядом палатках. Выцветший, но крепкий брезент — шефская помощь из Сертолово.

Интерьер меньшей палатки исчерпывался низким столом без стульев, украшенным самодельной и примитивной картой окрестностей.

Большая палатка — медчасть. Армейский операционный стол СОП-3 (по виду — дальний потомок раскладушки), списанные инструменты в потертых укладках, хирургический светильник без ламп — все как у больших. Бинты и зеленка, правда, новые и настоящие — пускай девчонки учатся, навыки первой помощи всегда пригодятся.

Но все закончилось, толком не успев начаться.

Закревский, темнея лицом, выслушал вожатого седьмого отряда Дениса Цветкова — низкорослого, худенького, узкоплечего и нескладного второкурсника. Тот приехал на велосипеде со срочным сообщением от Горлового. Игры закончились. Вокруг начались серьезные дела.

Леша вполголоса выругался и отдал приказ на эвакуацию штаба и госпиталя:

— Все — в лагерь. Немедленно, старший — Денис. Палатки и все остальное оставляйте, некогда возиться. Всех встреченных наших — в лагерь. Бриганам, если увидите, тоже объясняйте: ЧП, игра откладывается. Денис, когда доведешь их до лагеря, возвращайся или подошли кого-нибудь — чтобы дежурили, здесь, у палаток, могут еще подходить ребята. Я — в лес, попробую собрать, кого сумею.

Старлей Закревский знал цену слову «немедленно». И — цену, порой немалую, порой страшную, — всем и всяческим промедлениям. Черт с ними, с палатками...

Через три минуты он остался один на поляне у штаба.

«Ладно, — думал Закревский, — эти дойдут, не маленькие... Полдела сделано — самая простая и легкая половина. Но... В лесу находились группы, выполняющие свои полученные на рассвете задания — находились без связи. И — несколько оболтусов из четвертого отряда, нагло двинувших в самоход ранним утром. Да и наверняка там болтаются парни из „Бригантины“ — тоже группы и тоже самоходчики, дисциплиной шарага Боровского не блещет...»

А еще в лесу были нервные люди, в форме и с оружием. И люди без формы, тоже с оружием — еще более нервные.

Он снова выругался — на этот раз вслух.

10 августа, 09:32, лес, старый карьер

Белоголовый мальчик по имени Тамерлан покинул отряд «варягов» еще раньше, чем Дронт и компания. Но уход его, в отличие от исчезновения соседей по палате, никто не заметил. Имелось у него такое свойство — уходить незаметно. И приходить.

Он сидел один — на дне старого, заброшенного карьера. Именно сюда должен был поехать за песком Володя — и не поехал.

Карьер не разрабатывали давно — и постепенно на песчаном дне поднялась тоненькая поросль, выросшая за годы в молодые деревья. Под одним из них сидел Тамерлан.

Сидел давно — тень березки сместилась, мальчик оказался на солнцепеке — и не замечал этого. Сидел неподвижно, скрестив под собой ноги — поза для непривычного человека на редкость неудобная, но он за последние часы не шевельнулся, даже ни разу не моргнул.

Казалось, он спит — очень странным сном.

10 августа, 09:37, сосновый лес возле штаба «Варяга»

Дронт залег в кустах, неподалеку от штабной и санитарной палаток, и пытался понять, что происходит. Пленный Федя лежал рядом, уткнувшись разбитым лицом в мох, — Дронт крепко держал его высоко заломленную руку, предупредив: ценой любого крика станет сломанная кость. Федя, знакомый с Дронтом менее часа, тем не менее был уверен — так оно и будет. И лежал молча.

В штабе происходило непонятное.

После короткой суеты все, кто там находился, дружной колонной двинулись в сторону «Варяга», оставив на месте палатки и прочее имущество, прихватив только знамя — красно-голубой штандарт с серым силуэтом крейсера.

О чем-то уходившие переговаривались, громко, и, похоже, недовольно, — Дронт пытался разобрать слова, но безуспешно.

У покинутого штаба остался физрук Закревский.

Дронт с удивлением наблюдал, как тот что-то крупно написал на листе бумаги, прикрепил к палатке, — и быстрым шагом, почти бегом, исчез в лесу. Направился физрук примерно в ту же сторону, что и приятели Дронта.