Виктор Точинов - Графские развалины

На облавной охоте они выбирают номер вроде и неперспективный, но как раз тот, на который выходит рвущийся из оклада зверь. Направляют ствол именно на тот участок водоема, где вынырнет — на короткое мгновение, торопливо вдохнуть и нырнуть обратно — утка. Всегда нажимают на спуск вовремя — за секунду до того, как живая мишень юркнет в нору, в дупло, изменит направление полета или бега.

Костик слыл охотником талантливым и удачливым. Не на животных, на людей, — но всё вышесказанное относилось к нему в полной мере.

Весь остаток вечера он занимался тем, что подсказывала ему логика и опыт многих успешных операций.

И сейчас, ближе к полуночи, запущенная им машина работала полным ходом: три группы грамотных профессионалов методично и последовательно проверяли все места в округе, где противник мог укрыться вместе с заложниками.

Дома — пустующие или снятые на лето малознакомыми людьми; нежилые строения — пустые в июне сеновалы и совхозные овощехранилища, сараюшки частных граждан и подвалы с чердаками многоквартирных домов поселка Торпедо…

Первым делом осмотрели заброшенный сельский Дом культуры «Колос», хоть и стоял он совсем рядом от участка Ермаковых — принцип «темнее всего под фонарем» Костик знал хорошо. Его люди работали, но сам Костик в операции не участвовал. Он отправился — в одиночку — туда, где появления противника с точки зрения логики ожидать никак не приходилось.

На графские развалины.

Это был тот самый «неперспективный номер», который, подчиняясь исключительно интуиции, выбирают опытные охотники — и валят, к удивлению коллег, матерого зверя… Объяснить свой выбор Костик никому не смог бы: развалины казались неподходящим убежищем даже для одного человека, а держать там пленников было попросту невозможно.

Он и не пытался ничего никому объяснять, — и себе тоже. Костик давно отучился бороться со своими иррациональными предчувствиями и искать им объяснение.

…Небо к вечеру затянуло тучами, луна и звезды не проглядывали, а отсвет далеких фонарей едва долетал за ограду «Графской Славянки».

Костик опустил на глаза прибор ночного видения и бесшумной тенью двинулся к развалинам. На вагончик-сторожку — безмолвную, с погашенными окнами — он не обратил внимания. Хотя логика подсказывала: противник, судя по всему, побывал там трижды — и вполне может прийти еще раз.

Но Костика вела не логика.

Он медленно и бесшумно стал обходить руины — ни одна ветка не хрустнула под ногами, ни один каменный обломок не сдвинулся со своего места, — умение ходить беззвучно Костик оттачивал долгие годы.

Органы чувств, напряженные до предела, никакой информации не доносили.

За чернеющими проемами дверей и окон — ни звука, ни отблеска.

Никаких подозрительных запахов.

Ничего.

Ничего, кроме туго, как пружина, сжимающегося внутри ощущения: дичь рядом! Банальное выражение: нутром чую! — являлось в данном случае не метафорой…

Пистолет-пулемет, который Кравцов так и не опознал (австрийский «Штейер МП-69»), Костик держал в руке, на боевом взводе, готовый пустить в ход в любую секунду. Игрушка калибром 9 мм была не из легких, полностью заряженная, тянула больше трех килограммов, но Костик привык, не замечал тяжести и владел ею виртуозно. Глушитель навинчен заранее — ни к чему ночной пальбой тревожить покой мирных граждан.

С обратной стороны дворца, выходящей на Славянку, не хватало изрядного участка стены.

Костик медленно прошел сквозь этот пролом и оказался в обширном, с трех сторон огороженном помещении, тянущемся до самой сердцевины развалин. Над головой темнело лишь ночное небо. Под ногами зияли провалы, ведущие в подвальные помещения. Костик склонился над одним из них, долго вслушивался, затаив дыхание. Ничего.

Он отошел под прикрытие одной из стен, укрылся в нише. В принципе и в центре зала мрак стоял непроглядный, никак не позволяющий разглядеть ночной камуфляж Костика без соответствующей оптики, которой у беглого психа оказаться не должно…

Но противник за минувший день заставил относиться к себе с уважением. Стоило подготовиться к любым сюрпризам.

Тягуче потянулись минуты ожидания. К исходу первого часа Костик подумал, что ночи в начале лета несколько холоднее, чем ему представлялось, но не сделал никакого движения, позволяющегося согреться, стоял как стоял. Еще через какое-то время привычка мозга к логичному мышлению стала помаленьку вытеснять интуитивные предчувствия с захваченных позиций: Костик все больше убеждал себя, что ошибся, что Сашку здесь совершенно нечего делать… Впрочем, все сомнения не мешали ему так же чутко сканировать окружающее пространство.