Виктор Точинов - Графские развалины

Он еще раз осмотрел загаженный пол и увидел лежащую чуть в стороне бумагу — всю истыканную и изодранную, наверняка вороньими клювами.

Поднял, перевернул. Записка. Несмотря на понесенный ущерб, вполне можно разобрать три слова, написанные крупными печатными буквами, без обращения, подписи и знаков препинания: «РАКЕТОДРОМ ТРЕТЬЯ ШАХТА».

Еще интереснее. Подсунули под дверь? Или кто-то побывал внутри? Доставил послание и посылочку — птичью стаю? Или же тут сработала воронья почта, на манер голубиной? Но отчего тогда крылатые почтальоны с такой яростью терзали письмо, ни на что иное не обращая внимания?

Кравцов отыскал записную книжку — автоматически, размышляя о полученном послании и обстоятельствах его появления.

Со смыслом записки дело обстояло несколько яснее. Надо понимать, к ракетодромам в Капустином Яру или Плесецке она отношения не имела. В их подростковой компании «ракетодромом» называлось другое, более близкое место…

…Запуски проходили просто. В земле выкапывалась «пусковая шахта» — ровная цилиндрическая выемка, по размерам точно соответствующая «ракете» — старой железной бочке. В глинистом дне «шахты» делалось небольшое углубление и заливалось водой. В воду опускался кусочек карбида — эти камешки обычно выменивали, выпрашивали, а то и подворовывали у строителей. Карбид немедленно начинал пузыриться, выделяя горючий газ ацетилен… В шахту тут же опускали бочку-ракету — вверх дном. В днище заранее пробивалось небольшое запальное отверстие и затыкалось комком глины. Потом приходилось несколько минут ждать, пока ацетилена внутри бочки наберется достаточно, чтобы образовать с воздухом взрывчатую смесь. За это время мальчишки устанавливали в шахты (были они многоразовыми и служили не один год) еще три-четыре бочки. Потом, убрав глиняные затычки, приступали к запуску. Вся компания отходила подальше, а один (обычно им бывал Алекс) приближался ползком и подносил к запальному отверстию длинную палку, обмотанную горящей тряпкой. Газ с грохотом взрывался, бочка взлетала высоко-высоко (так тогда казалось, на деле метров на пятнадцать, много на двадцать), зависала на долю секунды неподвижно — и падала, издавая дыркой в днище пронзительный свист. Алекс отряхивался от земли, разлетевшейся при старте в стороны, и подползал к следующей шахте…

Теперь Кравцова — именно Кравцова — звали на место старых игр. Кто? Сашок? Вполне возможно. О месте запуска тот наверняка знал, ракетодром не был единоличной собственностью лишь их компании. И располагался на пустынном берегу Славянки, подальше от домов и нахоженных троп, в десяти минутах ходьбы от графских развалин… Взять с собой ружье? Не стоит… Едва ли это покушение, скорее приглашение к переговорам.

…Похоже, нынешние подростки, избалованные дешевой и разнообразной китайской пиротехникой, огненные забавы старшего поколения совсем забросили. Пусковые шахты уцелели, но давно пребывали в нерабочем состоянии — глубина уменьшилась вдвое, стенки осыпались, внутри скопился всякий мусор.

Пять шахт — с какой стороны ни считай, третьей получалась средняя. Ни возле нее, ни поблизости никого не видно. Вдали, впрочем, тоже — совершенно открытая местность позволяла следить за Кравцовым разве что в бинокль.

Мусора в третьей — только в ней — не было. И дно выглядело подозрительно рыхлым… Еще одно послание?

Вот и пригодилась недавняя находка — Кравцов осторожно потыкал в землю па дне лезвием складного ножичка как щупом. Есть! Что-то твердое и прямоугольное, сантиметров пятнадцати в ширину и двадцати в длину. Коробка?

Кравцов счищал землю ювелирно, готовый к самым поганым сюрпризам. Временами отрывался, поглядывал по сторонам. Никто к ракетодрому не приближался…

Это оказалось действительно жестяная коробка. Он попробовал поднять её за крышку — тяжелая, однако… Пропустив пальцы снизу, аккуратненько потянул за дно — в шахте раздался не громкий, но вполне различимый щелчок…

Он отпрянул, вжался лицом в землю. Секунда, другая… И тут ГРОХНУЛО. Земля содрогнулась. Над головой пронесся горячий вихрь. Сверху что-то падало, ударяло по спине, по прикрывшим голову ладоням…

Лишь через несколько секунд он понял, что невредим, — и медленно поднялся на ноги. В ушах стояло эхо взрыва, на фоне которого их детские забавы показались бы не громче хлопка в ладоши. Он сделал несколько глотательных движений, пытаясь восстановить слух. Вроде помогло, перепонки не лопнули, и то ладно…