Виктор Точинов - Графские развалины

— А собеседник? — спросил Кравцов.

— Не знаю… — слегка смущенно протянул Костик. — Либо пошел не с ними, либо ступал след в след. Через траву отпечатки неразборчивые… Женщина и дети кое-где наступали на голую землю и глину, так что их обувь идентифицировать легко. Этот же шагал крайне осторожно. Битый волк… — В тоне Костика определенно слышалось уважение — уважение охотника к матерому хищнику, которого тем почетнее найти и уничтожить.

— Чья кровь? — вновь спросил Паша. Выглядел он сейчас абсолютно трезвым.

— Охранника, конечно же… — пожал Костик плечами так, словно вопрос был верхом наивности. — Вопрос, где тело. Из машины здесь его не вытаскивали…

Он обошел вокруг «Оки», внимательно поглядывая по сторонам, вышел на дорогу… Призывно махнул рукой.

…«Студент» лежал в кустах с другой стороны — от дороги туда вел густой красный след. Костюм и рубашка пропитаны кровью, горло рассечено; как показалось Кравцову — аккуратным ударом. Скупым. Экономным. Судя по всему, сюда никто охранника не затаскивал — слепо, не разбирая дороги, проломился сквозь заросли прошлогоднего борщевика. Упал и умер.

— Не приближаться! — предостерег их Костик. — Вы здесь не были и ничего не видели. К чему вам проблемы?

— У него… был пистолет… Он стрелял, сопротивлялся? — спросил Паша.

Костик походкой балерины подошел к мертвецу, двумя пальцами отдернул липкую, тяжелую полу пиджака. Пистолет остался на месте. В кобуре.

— Почему он не стрелял? — недоумевал Пашка. — Почему дал подойти и зарезать себя, как барана?

— Нанесли удар неожиданно, понятное дело. А потом… Я не знаю, о чем думают люди в последние секунды своей жизни, истекая кровью… Полагаю, ничего он уже не соображал и о пистолете не вспомнил. Просто выскочил из машины и бежал от противника, пока мог. Тот за ним не погнался, затолкал «Оку» в кусты, не садясь за руль.

— Что же делали в это время Наташа и мальчики? Могли ведь убежать, спрятаться… — спросил Кравцов.

— Не знаю. Возможно, нападавших было двое. Один, например, разбирался с охранником, другой держал под стволом мальчишку. Найдем — узнаем. Всё, пора за дело…

Костик содрал испачканный кровью чехол с сиденья, скомкал, швырнул назад, на днище салона. Сказал жестко:

— Садитесь и уезжайте. Вы здесь никогда в жизни не были. Наталья Васильевна и дети — тоже. Даже машины — не было. Следы мы затрём… Я вызываю людей и собак. Всё будет в порядке — найдём и освободим. Не впервой. Будьте дома, ждите сообщений. Чехол сожгите.

Пашка и Кравцов попытались спорить, настаивая на своем участии в операции.

— У-ЕЗ-ЖАЙ-ТЕ, — по слогам отчеканил Костик. — Работать придется ювелирно, и любящие мужчины, толкающие под руку, мне не нужны. Вы у хирурга в операционной тоже за спиной бы стояли? Между прочим, мы тут топчемся, а время уходит. Пока вы здесь, я не начну.

Кравцов еще сомневался, но Паша уже шагнул к «Оке». Он знал Костика лучше — и, судя по всему, доверял ему абсолютно. Либо понимал, что спорить с ним бесполезно.

Устраиваясь в тесном салоне, Кравцов подумал, что выражение «любящие мужчины» — во множественном числе — в устах Костика прозвучало несколько двусмысленно. А может, просто показалось.

Пашка не находил себе места. Метался по дому, как зверь по окруженному охотниками логову.

Кравцов пытался его успокоить, говорил, что если погоня Костика и не увенчается немедленным успехом — то не затем похититель или похитители всё затеяли, чтобы убить с таким трудом взятых заложников. Значит, будут переговоры, будет торг… И тогда возможны любые варианты.

Все доводы помогали слабо. Кравцов и сам чувствовал их шаткость — прекрасно знал, чем зачастую заканчиваются операции по освобождению заложников. Он машинально, чтобы хоть чем-то занять глаза и руки, взялся за пульт телевизора. По всем центральным каналам Трёхсотлетие громыхало музыкой и пестрело яркими красками. Хотелось шандарахнуть по экрану чем-нибудь тяжелым.

Второй охранник — звали его, как выяснилось, Мишей — сидел, забившись мышкой в угол. Смерть напарника Мишу потрясла. Самоуверенность и сознание собственной значимости слетели с него, как шелуха с зерна. Понял, что пистолет и накачанные мускулы помогут не всегда и не везде, что игра в крутых суперменов закончилась, — и стал обычным растерянным пареньком…

Кравцова томило желание плюнуть на все слова Костика, зарядить ружьё картечью и отправиться на поиски, пусть и бесплодные. Умом понимал: «охотник» прав, помощь дилетантов может оказаться медвежьей услугой, — но хотелось.