Игорь Колосов - Богомол

Еще одно усилие, чтобы диван плотнее вошел, — и они, не сговариваясь, отпрянули.

Верхняя часть окна оставалась свободной.

— Тварь может пролезть, — сказал Сурта.

Анин заметил:

— Пролезть, но не пролететь.

— Один черт, — процедил Сурта, махнув рукой, жест полный отчаяния.

Девушки пятились от кухни вглубь комнаты, к самому окну, выходившему во двор. После нескольких минут суетливой, зарождающейся надежды, слабой, как мерцание свечи в ночном тумане, Анин осознал, что их потуги бессмысленны. Они спасутся, если только выиграют время до следующей вылазки богомола. Необходимо громадное везение, чтобы тварь опять затаилась на многие часы, только так, от них самих уже ничего не зависит.

Анин испытал полнейшую опустошенность, ему вдруг стало все равно. Абсолютное безразличие. Если раньше они как-то могли отбиться, сейчас это исключено. Возможно, сказалось, что он был изможден.

Это понимал не только он.

Анжела Маверик неожиданно разрыдалась. Ольга Сурта перевела взгляд с мужа на Анина и обратно и после недолгого колебания обняла Анжелу, попыталась успокоить ее.

Анин хотел было попросить девушек притихнуть, не в силах избавиться от наваждения, что богомол догадается об их истинном положении именно поплачу, но у него не хватило моральных сил. Анин заметил, что Ольга тоже плачет, только бесшумно, слезы тем не менее обильно катились по ее щекам.

Так продолжалось минут пятнадцать.

Анин сидел в центре комнаты и ему казалось, что внутри он пустой. Несмотря на ситуацию, он чувствовал сонливость. Сурта стоял между кухней и передней, подпирая стену, тупо глядя в кухонное окно. Анжела Маверик плакала, правда, все тише и тише. Ольга оставила ее, уперлась головой в стену и разрыдалась.

Они как будто оплакивали свою участь. Заранее. Пока есть возможность.

Ольга Сурта затихла через минуту. Похоже, она была измучена настолько, что попросту не могла даже плакать.

Маверик повело, как пьяную, и ей пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Ноги девушки подкосились в буквальном смысле. Ольга поддержала ее, помогла плавно опуститься на пол.

— Анжела, что с тобой?

В голосе Ольги сквозил испуг. Сквозил, несмотря на то, что они все уже были покойниками. Сурта испытала страх, заметив странные симптомы поведения подруги.

Маверик часто-часто задышала, глядя в потолок каким-то остановившимся взглядом, лицо сильно побледнело, на лбу выступили крупные капли пота.

— Анжела?

Маверик скользнула взглядом по девушке, поддерживавшей ее.

— Голова что-то закружилась. И тошнит.

— Анжела, — Сурта оглянулась на мужа и Анина.

Взгляд Олега казался безучастным. Анин, физиономия которого почему-то казалась заспанной, пробормотал:

— Это от голода. Меня тоже мутит.

— Я пить хочу, — сказала Маверик.

— Я тоже, — призналась Ольга.

— От голода, — повторил Анин.

Олег Сурта снова смотрел в кухонное окно. Анин не смог бороться с мыслью, что скоро все кончится, и голод, и жажда, все, с чужеродной мыслью. Он безвольно проглотил ее, даже не попытавшись отогнать, и разжевывал, разжевывал.

Еще несколько минут молчания и внутренних терзаний на собственный маневр.

Анжела Маверик снова заплакала, тихо, давясь, словно хотела, чтобы ее никто не услышал.

Ольга Сурта резко повернула голову.

— Что?

Анин посмотрел на нее, заметил взгляд, устремленный в окно, и тут же услышал какой-то смутный, трудноразличимый звук.

Это был звук приближавшегося автомобиля.

Это был сон. Сладкий, мягкий, податливый, как сахарная вата, нежный сон.

Разве это могло быть чем-то иным?

Пожалуй, почти минуту никто из четырех человек не дышал, опасаясь спугнуть общее наваждение. Они слушали, пытаясь отсортировать реальное от желаемого.

Гул двигателя крепчал, очень медленно, невыносимо мучительно и нудно, прямо-таки вызывающе, но все-таки крепчал. Изредка, на краткую секунду-другую гул пропадал, и тогда где-то внутри у каждого образовывался мгновенный лед, также сверхбыстро оттаивающий, стоило их слуху вновь уловить этот желанный, родной звук, ласкающий не только ухо, но и каждую клеточку изможденного тела, покрывающегося плотной пленкой из собственного пота.

Автомобиль приближался к хутору.

Спустя минуту невыносимого ожидания в этом уже ни у кого не оставалось сомнений.

— Машина, — прохрипел Олег Сурта, наконец оторвался от стены и бросился в соседнюю комнату к окнам фасада.