Евгений Беляков - Вызов небесам

- А не слишком ли смело вы толкуете личность Христа исключительно как мазохиста? — спросил Вадим.

- Если бы только я — сама церковь так его толкует! Вспомните судьбу фильма «Последнее искушение Христа»! Многие католические и православные церковные иерархи обвиняли его создателей в богохульстве и требовали запретить его демонстрацию. В чем же, скажете, там заключается богохульство? Да в том, что режиссер фильма посмел изобразить Иисуса нормальным мужиком, а не андрогином с мазохистскими наклонностями. Охотно верю, что церковники правы и режиссер действительно погрешил против истины. Но это как раз и означает, что представлять Христа НЕ мазохистом — богохульство с точки зрения его верных адептов, значит, мазохизм — его неотъемлемая сущность. Хотя, конечно, если тем же протестующим против фильма этот вопрос задали бы прямо в лоб, они непременно стали бы отпираться, впрочем, последнее тоже вполне в христианской традиции — вспомните поведение апостола Петра после ареста Иисуса! Но что бы они не говорили, шила в мешке не утаишь. Впрочем, для самих мазохистов, к каковым, судя по всему, относится изрядная часть христианского духовенства, особенно из числа монашествующих, мазохистские устремления покровительствующей им высшей силы никоим образом не являются ее недостатком. То же справедливо и для всей религии. Охотно готов признать: для лиц с соответствующими наклонностями идеально подходит список тех правил, исполнения которых требует данная религия от своих адептов, и воздаяние за праведную жизнь выглядит весьма солидным. Недаром многие видные христианские иерархи проповедовали флагелляцию, а некоторые известные христианские святые сами были отчаянными флагеллянтами, например, святой Доминик и святой Франциск. Но ведь эта религия всегда претендовала на представление интересов всех людей без исключения, а не все же люди, в конце концов, являются мазохистами! Почему обычные люди должны отказываться от радости нормального секса, не связанного обязательно с появлением детей, к чему им все эти изнурительные посты, умерщвление плоти путем бичевания, вечная униженная убежденность в собственной греховности? Вряд ли они в состоянии в достаточной степени проникнуться мудростью утверждения, что унижение паче гордости! Но, впрочем, эта наша претензия относится именно к христианской церкви, а не к самой высшей силе, именуемой Христом. Судя по всему, это как раз то редкое исключение, когда цели высшей силы были направлены на благо людей, пусть у нее и были несколько своеобразные представления о том, в чем это благо состоит. Спасибо ей хоть на том, что сумела внедрить в умы людей понятие о ценности всякой человеческой жизни. До появления христианства убийства раба, да и собственного ребенка, отнюдь не считалось преступлением. Скажу прямо, мы мечтаем о том, что на Земле снова появится такая высшая сила, желающая защитить род людской от происков всех других, недружественных нам высших сил. Беда, однако, заключается в том, что положительного импульса, приданного Иисусом развитию человеческого общества, хватило ненадолго. Его же собственные последователи все и исказили.

- То есть по-вашему выходит, что христианские церкви ныне лишены былой благодати? — произнес Вадим.

- Если уж на то пошло, благодати христианская церковь лишилась еще в VI веке, когда из гонимой стала правящей. Епископы тут же обзавелись привилегиями и принялись сражаться за теплые места. Дальше, совершенно естественно, началась борьба за утверждение единственно верного учения, начались гонения на еретиков, началось лизоблюдство перед императорами. Первый же Вселенский собор убедительно продемонстрировал все эти язвы.

- И кто, по вашему мнению, тогда был прав: ариане или никейцы? — улыбнулся Каледин.

- Одни других стоили! И ариане, и никейцы прежде всего боролись за благосклонность действующих римских императоров. Был императором ярый арианин Констанций — и арианство стало господствующим течением христианства. Взошел на престол фанатичный никеец Феодосий — и то же арианство официально объявили ересью. По большому счету, теоретики обоих этих течений, увлекшись спором о человеческой или божественной сущности Христа, прошли мимо главной проблемы своей религии — ее тесной связи с иудаизмом.

- А почему, собственно, вы считаете это проблемой? — удивился Вадим. — Основы обеих религий близки, у христианства нет собственной целостной картины сотворения мира, и оно заимствует ее у иудаизма, да и полученные по наследству культурные традиции тоже пошли на благо христианству. Что вы видите в этом плохого?