Евгений Беляков - Вызов небесам

Каледин кивнул в согласии головой. Он уже причислял себя к команде активистов Антропоцентристской Церкви, и чувство долга победило в нем исконное журналистское любопытство.

Павел Олесин благополучно пробыл два срока на посту Президента России. В 2020-ом году ему удалось усадить в свое кресло другого члена Антропоцентристской церкви — Романа Ставнина. Увы, новый правитель оказался не настолько сильным, как его предшественник. Положительный задел в экономике, созданный усилиями олесинской команды, понемногу растрачивался, укрепившиеся общины начинали все сильнее влиять на государственные дела, втайне лелея надежду сделать свои внутренние законы законами государства. Несмотря на наличие в своих рядах главы государства, община антропоцентристов была далеко не самой среди них влиятельной. Почувствовав слабину правителя, нижестоящие чиновники начинали откровенно использовать свое служебное положение в интересах тех общин, в которых они сами состояли. Чтобы заменить их, у Ставнина не было ни достаточного влияния, ни квалифицированных кадров.

Провозглашенные Олесиным идеи за прошедшие годы успели изрядно потускнеть в глазах россиян. Вот, есть общины, можно, казалось бы, жить теперь так, как ты сам желаешь, а счастья нет все равно. Мелкие, замкнутые в себе общины сплошь и рядом начинали походить на банки с пауками, внутренние конфликты раздирали их на части, в итоге они дробились, но и в новообразованных общинах единомышленников сплошь и рядом по прошествии некоторого времени воспроизводился тот же сценарий конфликта. Крупные общины, особенно религиозные, основанные на традиционных ценностях и жесткой дисциплине, все чаще вступали в конфликты между собой и с государственными органами, часто в противоречии с законом требуя запрета деятельности оппонентов. Новая попытка России сыграть мессианскую роль для всего остального мира также явно не удалась — олесинская теория моральной автономии скептически встречалась даже в либеральных западных государствах, не говоря уже о многочисленных авторитарных и тоталитарных режимах. Объединить человечество даже на такой плюралистической основе оказалось невозможным, да и для объединения населения России этого уже недоставало. Нужны были новые идеи, но ни сам Ставнин, ни даже помогающие ему философы-антропоцентристы оказались не способны их выдвинуть. Нет, одна перспективная задумка у них в наличии, конечно, имелась, но чтобы донести ее до сознания масс, надо было рассекретить суть того эксперимента, который все эти годы проводился в Кесареве, а время для этого, по их мнению, еще не настало.

Тем временем, подошел срок очередных президентских выборов. Не сумев подготовить себе преемника, не имея ни высокого рейтинга, ни убедительной программы, Роман Ставнин все же решился пойти на переизбрание и закономерно проиграл. С его уходом Антропоцентристская церковь теряла прикрытие в верхах, в том числе и в плане проведения своего эксперимента.

После инаугурации нового президента Вадим Каледин, двенадцать лет проведший во властных структурах, вполне ожидаемо оказался в отставке. Жизнь надо было обустраивать по-новому. Его нынешнего имени и влияния хватило бы, чтобы создать под себя новую влиятельную газету или занять пост пресс-секретаря в какой-нибудь крупной частной компании, но он пока еще не решил для себя, где будет продолжать свою карьеру, и пребывал в раздумьях, благо, средства позволяли.

Утром 30 июня в квартире Каледина внезапно раздался телефонный звонок. Оказалось, звонил Тверинцев. По ходу службы Вадиму редко приходилось сталкиваться с Николаем Игнатьевичем. Он слышал, что тот продолжал заниматься философией, по-прежнему представлял Антропоцентристскую церковь в ее взаимоотношениях с властными структурами и председательствовал на заседаниях ее Идеологического совета. Сторонники церкви, тем не менее, последние годы почитали ее главой не его, а ушедшего в отставку с поста президента Олесина, как более известного во всем мире деятеля, именно с Олесиным в случае возникновения каких-либо неприятностей предпочитал советоваться и Ставнин. Намеренно ли Тверинцев старался держаться в тени или был попросту затерт более масштабной фигурой Олесина — об этом Каледин как-то не задумывался. Не знал он и о том, в какой степени Николай Игнатьевич ныне связан с проходящим в Кесареве экспериментом. Но именно об этом эксперименте у них и зашла речь.