Лиза Смит - Потрошитель

— Нам нужно уходить, — обратился я к Вайолет.

Она попыталась вдохнуть глубже, продолжая вырываться из моих рук.

— Вайолет, послушай меня, — проговорил я, концентрируя свою Силу перед началом внушения. В лесу треснула ветка, я подпрыгнул от неожиданности. Времени было в обрез. Клаус мог оказаться где угодно. — Вайолет, доверься мне. Помолчи и слушай. Ты понимаешь меня?

Я почувствовал, как мысли мои достигают ее сознания, ощутил, как мозг ее перестает сопротивляться. Я кивнул и попытался ускорить процесс гипноза.

Вдруг я увидел в глазах ее какую-то вспышку. Не знаю, подействовало ли мое внушение или она уже настолько обессилела, что не могла сопротивляться. Но выбора у меня не было. Пришлось рискнуть. Я тихонько отвел руку от ее лица. Ничего не произошло. Девушка изумленно уставилась на меня и не издавала больше ни звука.

— Со мной ты — в безопасности. Нам нужно покинуть парк. Я понесу тебя, — продолжал я успокаивать ее, пока поднимал на руки. Как только Вайолет оказалась у меня на плечах, я в одно мгновение перенесся из леса на какую-то улицу Лондона. Но я не остановился.

Все быстрее и быстрее я мчался по неровным булыжным мостовым, стараясь держать свой путь вдоль Темзы. Луна и звезды отражались на зеркальной поверхности воды. Мимо проносились какие-то закоулки и переулки, пока мы, наконец, не добрались до ярко освещенной и многолюдной части города. Даже в этот довольно поздний час публики на улице было так же много, как белым днем. Я решился перевести дух и нырнул под навес. Несмотря на липкую летнюю жару, которая не спадала даже к вечеру, дамы прогуливались с меховыми накидками на плечах, а мужчины — во фраках и цилиндрах. По обеим сторонам улицы тянулись освещенные тенты и навесы.

Я осторожно спустил Вайолет с плеча на землю. Мы так и стояли теперь посреди улицы друг напротив друга. Плотный поток прохожих огибал нас с обеих сторон.

И тут же Вайолет снова начала паниковать. Она чуть было не закричала, но я с силой удержал ее:

— Тихо-тихо-тш-ш-ш! — попытался я успокоить девушку и схватил ее за плечи. Несколько прохожих остановились поглазеть на нас.

— Послушай меня, — зашептал я, надеясь, что мой тихий, спокойный голос подействует на нее. — Ты в безопасности. Я твой друг.

Но она продолжала всхлипывать. Глаза ее покраснели и опухли, волосы свисали по обеим сторонам лица толстыми спутанными прядями.

— Ты в безопасности, — продолжал внушать я, стараясь не прерывать зрительный контакт.

Девушка наконец робко кивнула.

— Ты должна доверять мне. Ты сможешь, Вайолет? Помни, я — хороший человек. Ты сама это сказала. — Я пошарил в кармане и извлек из него белоснежный носовой платок, тот самый, что мы с Джорджем сегодня днем купили у портного. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Я передал Вайолет платок, и она громко высморкалась. Зеваки, которые начали было собираться вокруг нас, стали расходиться по своим делам, окончательно убедившись, что мы не нарушаем приличия и не творим ничего противозаконного.

Я прекратил свой сеанс внушения, не желая воздействовать на сознание девушки ни секундой больше, чем это требовалось. Мне и так было стыдно, что я вынужден гипнотизировать ее. Она выглядела такой невинной, но я понимал, что действую для ее же пользы.

— С-с-стефан… — Вайолет все еще задыхалась от ужаса, и слова давались ей с трудом. — Все эти кровавые буквы… это послание… оно от убийцы? — В голосе ее снова появились истерические нотки. Она вот-вот могла сорваться на крик.

— Тихо-тихо, ш-ш-ш, — я попытался имитировать умиротворяющий шум волн, равномерно бьющихся о борт корабля. Эти звуки запомнились мне со времени, когда я плыл через океан в Британию. — Ш-ш-ш-ш…

Вайолет с громким всхлипом вздохнула.

— Что, если у него моя сестра? Она же пропала! Со вчерашнего дня от нее никаких вестей. И я подумала, что…

— Нет, у него нет твоей сестры, — твердо сказал я. Как бы мне самому хотелось в это верить!

— Я не смогу вернуться в паб, — пропищала Вайолет.

— Это и не нужно. — Я мягко взял ее за руку и потянул к домам, чтобы увести с середины улицы. В тусклом свете газовых фонарей она выглядела совсем бледной и измученной. Я почувствовал прилив сострадания к этой несчастной. Сейчас, кроме меня, у нее на всем свете никого не было.

— Мы найдем тебе ночлег. — Я решительно прервал свои размышления, чтобы вернуться к насущным проблемам.

— Но у меня нет денег, — с беспокойством возразила девушка, судорожно шаря по карманам своего передника.