Александр Рожков - Дьявольщина

– Ты, – еле слышно выдохнул я, зная, кто прячется в темной комнате.

– Я, – раздалось в ответ.

Шторы распахнулись и в мою сторону ринулся человек в черной шляпе, такой же темной рубашке и почему-то в белых брюках. Только в отличие от сна, я смог разглядеть его лицо, и оно было…

Николай Алексеевич открыл дверь, вошел в квартиру и включил свет. Не разуваясь, прошел на кухню и поставил в холодильник упаковку пива.

– Сын, ты здесь?! – крикнул он, когда увидел разложенные на полке продукты. – Са-аш?!.. Не дождался, – констатировал он, не услышав ответа.

Раздевшись, прошел в комнату, где с удивлением увидел включенный телевизор, опрокинутую на столе бутылку пива и распахнутые настежь шторы.

– Неряха, – пробурчал мужчина, поставил бутылку и сел в любимое кресло. – Завтра с ним поговорю.

Шторы вдруг колыхнулись, словно от ветра и где-то вдалеке послышался ехидный смешок.

Яркий луч солнца, отодвинув штору, проник в комнату. Пробежался от окна к постели, взобрался на нее. Словно диверсант пополз по одеялу к подушке, на которой покоилась мальчишечья голова. Замер на груди и выждав секунду, бросился в глаза. Кирилл зажмурился, невразумительно проворчал и повернулся на другой бок, натянув одеяло на голову. Солнечный луч попытался проникнуть под укрытие, но не смог и обиженно пополз по стене вверх. Большая стрелка отсчитала очередной круг, подвинув малую стрелу к цифре «8». Красная секундная стрелка, словно марафонец неутомимо бежала по циферблату, показывая, что в отличие от своих братьев она работает.

Иванченко откинул одеяло, зажмурился от проникающего в комнату света и приподнялся на локтях. Рядом, на стене висел календарь, «Июнь» значилось на нем, восемнадцатое число. Остальные семнадцать дней были перечеркнуты фломастером, а девятнадцатое число заключено в жирный, ярко-красный круг.

– Завтра день рождения, – широко улыбнулся мальчик. Достал из-под подушки фломастер и с удовольствием поставил крест на сегодняшнем числе. Откинулся на подушку, и крепко зажмурив глаза, представил, как завтра он получит подарок, о котором мечтал последние полгода.

Он просил отца купить новую игровую приставку, которая появилась в продаже в начале года. Папа согласился, но поставил свои условия, из-за которых в дневнике у Кирилла оценку «4», все чаще сменяла цифра «5». Иванченко честно выполнил условия отца, закончив год на «отлично», почти по всем предметам. И вот завтра, в свой тринадцатый день рождения он получит столь долгожданный подарок. Он точно это знал, так как видел коробку, на которой красочно была нарисовано приставка, со скоростью света улетающая в открытый космос. Папа спрятал, как он думал, в надежное место, туда, где Кирилл ни за что ее не найдет раньше времени, но мальчик давно знал эти потайные места.

За окном раздался звук двигателя, машина недовольно фыркнула несколько раз и благосклонно завелась. Иванченко широко зевнул, потер глаза, откинул одеяло и, не одеваясь, сел за компьютер.

Грохот, выстрелы, крики раненных и хрипы убитых децебелами рвались из наушников, заглушая остальные звуки. Кирилл сейчас был в другом мире, в другой реальности – там, где нужная его помощь, чтобы одолеть всех врагов. Игра отнимала почти все его свободное время. Во время каникул он мог часами сидеть перед монитором, до рези в глазах всматриваясь в прицел автомата, или окуляр снайперской винтовки. Родители не одобряли такого времяпрепровождения, поэтому старались вытащить сына в музеи, выставки, кино, просто погулять. Однако сейчас они были заняты работой, позволяя сыну играть допоздна, и ложится, когда он сам захочет.

Автомат запрыгал в руках, враги в десантных костюмах задергались и упали на землю. В верхнем углу монитора красных цифр стало на три больше, а патронов на полрожка меньше. Опытный солдат «Terminator» пробирался сквозь заросли, стараясь чтобы его не услышали враги… когда сквозь наушники послышался неприятный скрежет. Кирилл нажал на паузу, прислушался, но ничего не услышал. Вновь в ушах завыл степной ветер, трава пригибалась под тяжелыми армейскими ботинками. И снова срежет, отвлек мальчика от игры. На этот раз Иванченко снял наушники, стараясь понять, что ему мешает. Шторы слегка колыхались от проникающего в комнату ветра, солнце ярко светило, заставляя жмуриться. Иванченко прислушался, но квартира молчала, даже из родительской комнаты не доносилось, ни звука – они опять поздно легли.