Александр Рожков - Дьявольщина

– Это все? – прищурилась Лариса. – Смотри, мальчик, я предупреждать больше не буду. Если узнаю, что у тебя, хоть один снимок сохранился… – она демонстративно хрустнула пальцами. Сгребла в сумку все, что Лапушкин успел сделать за время их сессии, и направилась в коридор. Потребовала:

– Выпусти меня.

Мужчина, шаркая ногами, стараясь не глядеть на женщину, подошел к двери, открыл ее, выпуская женщину. Прежде чем выйти, Лариса похлопала его по щеке.

– Ты хороший фотограф, дурак только перевозбужденный.

Кирилл пробурчал что-то невразумительное и отдернул голову. Женщина усмехнулась и быстро вышла на лестничную площадку. За ней с грохотом захлопнулась дверь.

– Дрянь! Сука крашенная! Корова! – пьяно ругался Лапушкин.

За окном ночь, часы недавно пробили час. С тех пор как Лариса ушла, Кирилл напивается с горя и от безысходности. Все о чем он все это время мечтал, рухнуло с таким треском, что голова заболела. Дурак, зачем он полез лапать ее грудь? Сейчас бы сидел и проявлял фотографии, а не пил в одиночку эту дрянь.

– Как можно пить водку? – он посмотрел на почти пустую бутылку, скривился, налил остатки в стакан и залпом выпил его. Стакан дернулся в пьяных руках, часть водки пролилась на подбородок и грудь.

– Твою мать! – стакан врезался в стену и разлетелся на сотни осколков. – Теперь стирать придется.

Мужчина достал из кармана брюк платок. Вытер подбородок, попытался оттереть рубашку, но водка уже успела впитаться, расплываясь пятном на груди.

– Да что же сегодня за де… – он, было, всплеснул руками, но тут его взгляд уперся в маленькую коробочку с желтой полосой. Не веря глазам, Лапушкин спустился со стула, медленно, боясь, что это пьяный мираж, на коленях подполз к пленке и радостно закричал. Это была одна из тех, что он снимал несколько часов назад. Кирилл мгновенно протрезвел.

– Выкуси стерва. Думала лишить меня славы – хрен тебе, – он вскочил и бросился в студию, одновременно являющейся проявочным кабинетом.

Час спустя, он окунал»«сырые»» фотографии в проявитель и закрепитель. На белых листах медленно проявлялось изображение – изогнутая в истоме женщина. Кирилл радостно потер руки и положил еще несколько снимков на поддон просохнуть. Отойдя к окну, закурил, прищурившись от дыма глядя на полную луну. В мечтах он видел себя на красной ковровой дорожке, вокруг сотни фотографов и все приветствуют его. Выбросив окурок в окно, подошел к столу, на котором расположились готовые снимки. С улыбкой взял один, и… улыбка сошла с лица.

– Что за?..

Лапушкин тяжело опустился на стул: вторая… третья… десятая… пятнадцатая, – все фотографии изображали одно и то же. Кирилл судорожно просматривал их, не веря, что такое возможно. Откинулся на спинку стула, упершись руками в стол.

– Это бред какой-то, – он поежился, в комнате стало ощутимо холоднее.

На плечо опустилась чья-то ладонь. Фотограф скосил глаза – костлявая рука с длинными ногтями отбила на плече ритм. Он поднял голову и захлебнулся собственным криком.

– Я же предупреждала, что не надо тебе видеть эти снимки.

В руках старухи блеснул острый тесак. Он резко опустился, вгрызаясь в стол. Лапушкин завополил.

– Саша, не ешь столько на ночь, а то спать будешь плохо, – в который раз слегка упрекнула мама.

– Я еще не наелся, – соврал я, улепетывая четвертый пирог с мясом. Мама их так вкусно готовит, что трудно не поддаться искушению и не съесть еще один пирог, а затем еще и еще.

– Смотри, я тебя предупредила, – вздохнула она и выложила на большую круглую тарелку последнюю порцию горячих пирожков.

От них шел такой запах, что живот заурчал, то ли прося еще, а может, говоря, что уже хватит. Однако я пожирал глазами смазанные сливочным маслом пироги, которые еще дымились после жаркой духовки, а руки так и тянулись взять очередной пирожок… Мама как всегда оказалась права – не надо было столько есть. С перенасыщенным желудком и вздувшимся животом, я с трудом добрался до постели и улегся на нее, тяжело дыша.

– Объелся, – простонал, пытаясь дотянуться до пульта от телевизора.

На дисплее вспыхнула картинка, и по комнате пронесся звук автоматной очереди, следом раздались взрывы гранат и крики раненных. Я несколько раз переключил каналы, пытаясь найти что-то интереснее боевика, но вскоре вернулся к взрывам и перестрелкам. Полчаса спустя в комнату заглянула мама и сказала, что идет спать. Посоветовала тоже долго не смотреть телевизор.