Александр Рожков - Дьявольщина

– Мам, мне двадцать лет, а не десять, – поморщился я. – К тому же я завтра не работаю, так что могу позволить себе не спать всю ночь.

– Как хочешь, – пожала она плечами и напомнила, что отец приедет утром со смены.

Боевик закончился в первом часу ночи, я еще посмотрел телевизор, но сытный ужин дал о себе знать, и меня потянуло в сон. Летняя ночь была жаркой, и вентилятор работал на всю мощь, поворачивая голову из стороны в сторону, с легким шелестом лопастей. Сон шел тугой и липкий, с непонятным сюжетом, суть которого мне никак не удавалось понять. Неожиданно я оказался у нас в квартире, в ванной комнате. Ярко горел свет, дверь была распахнута, но во всей остальной квартире было темно. Я знал, что мне нужно выйти и пройти в свою комнату. Пошарив рукой по стене, я нащупал выключатели туалета и кухни, пощелкал ими, но свет так и не зажегся. Легкий холодок пробежал по спине, я знал, почему нигде не горит свет и знал, что за этим последует. Я вышел из ванной комнаты и остановился напротив темной кухни. Шторы на окнах были закрыты, но они волнообразно ходили из стороны в сторону, потому что кто-то стоял за ними и дергал. Неожиданно они распахнулись, и в мою сторону побежал человек в черном цилиндре, черной рубашке и почему-то белых брюках. Он всегда появлялся неожиданно и я никогда не мог разглядеть его лица.

Это был мой давний кошмар, который я никак не мог преодолеть. Я хотел встретиться с человеком в черной шляпе лицом к лицу, но всякий раз, когда он находился слишком близко, я просыпался. Кошмар не успел добежать до меня совсем немного, я не выдержал и резко открыл глаза. Сердце яростно билось в груди и потребовалось какое-то время, чтобы его успокоить. Сейчас важно было вновь не заснуть, иначе человек в черной шляпе опять появиться. Я перевернулся на спину и попытался думать о чем-то хорошем, чтобы отвлечься от страшных мыслей, но они упорно лезли в голову. Неожиданно из спальни родителей, которая располагалась за стеной, раздался легкий шум, словно кто-то уронил на пол куль тряпок, потом последовал негромкий противный смешок и все стихло. Несколько минут спустя мне удалось вновь заснуть, в этот раз без кошмарных снов.

Утром меня разбудил встревоженный отец. Еще находясь в сонном состоянии, я не сразу смог понять, что он от меня хотел.

– Ты мать не видел? – наконец дошел до меня вопрос. – Дома ее нет, к телефону не подходит, на сообщения не отвечает, – недоумевал он. – Она вчера ничего не говорила?

– Нет, – покачал я головой, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. – Может в магазин решила сходить?

Отец огляделся, словно пытаясь что-то найти, неуверенно дернул плечом.

– Может и решила. Ладно, ты спи, я тоже сейчас пойду, – широко зевнул он и закрыл за собой дверь.

Некоторое время я пытался вспомнить, говорила ли вчера мама об утренних планах, но ничего путного не припомнив, вновь провалился в сон. К вечеру мать так и не появилась дома. Отец нашел ее мобильный телефон под кроватью, когда тот еле слышно завибрировал от очередного звонка с работы. Там очень сильно интересовались, почему Лидия Николаевна сегодня не пришла в офис. Мы с отцом не знали что делать; обзвонили всех ее знакомых и подруг, но никто не слышал о маме со вчерашнего дня. Через два дня отец написал заявление в милицию о пропажи человека, но местный лейтенант дал четко понять, что такие происшествия редко раскрываются и чаще выясняется, что супруг или супруга попросту сбежали из дома. У родителей были проблемы в отношениях и последнее время они часто ссорились, но мама бы никогда не бросила отца вот так, уйдя среди ночи неизвестно куда, оставив все вещи, деньги, документы и телефон. Неделю спустя и отец был уверен, что мать нас оставила, но я знал, что мама не ушла – ее забрал человек в черной шляпе.

За три года отец сильно постарел. Из крепкого сорокапятилетнего мужчины он превратился в сухого старика, который часами сидел перед телевизором с бутылкой пива в руках и постоянно переключал с одного телевизионного канала на другой, словно пытаясь что-то найти на экране. Папа все еще ходил на работу, но все чаще я слышал недовольство в коллективе, да и начальство намекало, что скоро будет сокращение штата и отец может оказаться в списке. Я пытался поговорить с родителем, но на меня смотрели полупустые глаза, в которых уже не было той, прежней, жизни. Хотелось вывести куда-то папу, съездит с ним в отпуск, но на все предложения он отмахивался и говорил, что никуда не хочет. Потом садился в кресло, открывал бутылку пива и включал телевизор. Знаю, что отец сильно любил маму, но был еще я – сын, которому требовалась родительская любовь, забота и понимание. С маминой пропажей моя жизнь не остановилась, но где-то в сердце была пустота, которую я пытался заполнить.