Джонатан Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

Перед Кабалом стоял человек, минуту назад не существовавший: ростом немного ниже него, чёрный, болезненно тощий; одетый в чёрные брюки, белые туфли, чёрные гетры, белую рубашку и блестящий жилет с чёрными и белыми вертикальными полосами. В руке у него была соломенная шляпа с жёлтой лентой. Человек нахлобучил её на голову, тем самым помешав волосам устроиться на его совершенно лысом черепе. Несколько волосков нырнули ко лбу и мгновенно сплелись в брови, но остальные, сиротливо покачавшись на верхушке его шляпы, безжизненно упали на пол. Человек смотрел на них с возрастающим беспокойством. Он поднял шляпу, потрогал череп и, к своему разочарованию, обнаружил, что лыс как бильярдный шар.

— О нет, — простонал он, — блин, — и наконец, уже со злостью, — вот ведь дерьмо! — Он осмотрел своё тело, запястья, вытаращился на Кабала так, будто крыша только что обвалилась, и принялся бегать по вагону. — Зеркало, приятель! Здесь должно быть зеркало! — Кабал наблюдал, как он носится. Человек нашёл большой кусок грязного посеребрённого стекла, который, наверное, когда-то откололся от зеркала, и поднёс его к лицу. Не веря своим глазам, он потёр его поверхность. Это не помогло.

— Глянь на меня, — причитал он. — Не, ну ты глянь. Твоими стараниями я теперь самый тощий человек в мире!

— Ничего подобного, — раздражённо сказал Кабал. Все такие придирчивые. — Я тебя призвал. Вот как ты появился. Не вздумай обвинять меня за любые физические недостатки, которые можешь в себе обнаружить.

— Но, но… — Человек положил зеркало и подошёл к Кабалу, сопровождая каждое слово взмахом рук. — Ведь ты отбирал составляющие, приятель. Где мой жир?

— Жир? — Кабал осознал, что совершил небольшую оплошность. — Тряпка, кость, волосы. Это традиционная формула. О жире никто никогда не говорил.

Худощавый в недоумении замахал руками. Он быстро оглядел вагон и направился в угол длинными, угловатыми шагами. Он схватил какой-то ящик и вытащил его в центр вагона. Сбоку под трафарет было выведено одно единственное слово «Жир».

— Нужно-то было всего ничего, приятель! Получился бы солидный мужчина. А так я просто мешок с костями.

Он умоляюще посмотрел на Кабала. Кабал посмотрел на него с полным безразличием.

— И чего ты от меня ждёшь, мистер… эээ… Костинз? Чтобы я тебе топлёного масла внутривенно влил?

— Думаешь, сработает? — спросил Костинз с жалобной надеждой.

— Ничуть. Послушай, меньше чем через год, всё это, — он указал на всё, что было вокруг, — исчезнет, и ты, мой самовлюблённый друг, обратишься в то, из чего я тебя создал. Поэтому, попытайся понять одну простую вещь. Через год тем, что от тебя останется, даже собаку будет не занять. Вот почему плевать я хотел, как ты выглядишь, и тебе должно быть всё равно. Наша непосредственная задача — поставить ярмарку на рельсы. Так что, ты будешь мне помогать, или мне нужно избавиться от тебя как от результатов неудачного эксперимента и повторить попытку?

Костинз упёрся руками в бёдра и ссутулился, приняв развязную позу — получилась эдакая высокомерная долгоножка.

— Ты здесь босс. Знамо дело, этот тупой засранец твой, помыкай как хошь.

— Отлично, — невозмутимо ответил Кабал. — Теперь, подойди сюда.

— Это был сарказм, — сказал Костинз своим нормальным голосом — размеренный тон, акцент по большей части американский, может, с оттенком французского — он растягивал гласные и слегка картавил — подойдя к Кабалу, который присел у стопки вывесок.

— Это была глупость. Взгляни-ка сюда.

— Выставки уродов, безумные трюки, восьмые чудеса света. Вполне стандартный набор, как по мне.

— Какие из них самые зрелищные? На что люди съедутся со всей округи? Мне нужно знать.

Костинз вопросительно на него посмотрел.

— Меня-то зачем спрашивать, босс? Ты здесь главный, у тебя должен быть план, — он внимательно посмотрел на Кабала, тот продолжал перебирать доски, пытаясь раскрыть тайну. — У тебя ведь есть план?

Кабал встал, отошёл в сторону и принялся сверлить вывески глазами.

— Я не понимаю. Зачем кому-то тратить своё время на такую глупость? Это же просто мусор! Липовые экспонаты, выставки человеческих уродств, обман! Всё это ненастоящее! Всё это ничего не стоит! Это лишь… — Кабал поник. Он уже давно не чувствовал себя таким бесполезным, — фикция. Не понимаю.

Костинз сам кое-чего не понимал.

— Но ты же пошёл на это добровольно, так? Не мог же Тот-что-там-внизу просто всучить тебе такое задание ни с того ни с сего?