Татьяна Рябинина - Чертова погремушка

— Не знаю, Лен. Но тогда мне казалось, что поступаю правильно. Еще раз — извини. К тому же мне нужно было, чтобы ты ее забрала. Сама. Не по моей просьбе. Просто — пришла и забрала. Так ведь и было, да?

— Да, так и было. А хочешь, — я посмотрела Косте прямо в глаза, — посмотреть на нее?

Последние слова вырвались помимо моей воли — как будто кто-то заставил меня их сказать. Закусив губу и сдвинув брови, Костя смотрел на меня и молчал.

— Да, — наконец сказал он твердо. — Хочу.

— Может, не стоит? — Линка побледнела и схватила его за руку.

— Нет, рыба, стоит, — он мягко высвободился. — Не бойся.

Я встала, подошла к «стенке» и достала «погремушку» из шкафчика с откидной дверцей. Похоже, она была недовольна публичной демонстрацией — вместо тепла от нее исходил колючий холодок. Подойдя к столу, я выпустила шар из рук. На несколько секунд «погремушка» неподвижно повисла в воздухе, потом дернулась было в сторону Кости, отпрянула, чуть-чуть сдвинулась в сторону Линки. Она словно изучала обстановку. И в конце концов поплыла обратно ко мне. Ткнувшись в мою руку, «погремушка» довольно зазвенела и расцвела перламутром. Я прижала ее к груди и села за стол.

— Ну и?.. — спросил Никита.

— Что «и»? — удивился Костя.

— А то, что я ничего не вижу. Значит, в тот раз мне не показалось, что ты держишь в руках… что-то.

— Твое счастье, что ты ничего не видишь, — вздохнул Костя. — Хотел бы и я… не видеть. Впрочем… Я вижу в Ленкиных руках просто прозрачный шарик. Больше ничего.

— Я тоже, — кивнула Линка.

— Ничего? — не поверила я. — Ну Никита — это понятно, он явно не из нашей стаи. Но вы оба? Просто прозрачный шарик? Не звенит? Не переливается? Не пахнет фиалками?

— Нет, — глуповато улыбнулся Костя. — Не звенит, не переливается и не пахнет. И мне, по правде, глубоко на него наплевать. Наверно, я даже смог бы выбросить эту дрянь в окно. Легко!

«Погремушка» тихо зашипела и поднырнула под мои ладони. Я невольно прижала ее к себе покрепче.

— «Легко»! — передразнила Костю Линка. — А как ты по ночам бредил? Как я дверь в гостинице запирала и ключ прятала, чтобы ты не рванул домой — без вещей, без денег, без документов? Как ты на меня орал, чтобы я тебя выпустила? Ты реально был как наркоман в ломке.

— А потом однажды утром проснулся и понял, что все. Что мои первые мысли — о Линке, а не о «погремушке». И что «погремушка» мне больше не нужна. В тот же день мы пошли в загс и расписались. А еще через пару дней позвонила полицейская тетка и обрадовала, что я в розыске.

Когда Костя закончил, начала рассказывать я. Об исцелениях и попытке самоубийства, о том, что видела за гранью жизни, и о визите дьявола в больницу. О новом искушении — вплоть до эпизода с зеркалом. Никита внимательно смотрел на меня, я заметила, как он усмехнулся, когда я пропустила некоторые пикантные подробности.

— Травяная гора… — задумчиво сказала Линка. — А ведь я об этом то ли слышала, то ли читала. Давно. Теперь уже и не вспомню, что это было. Кажется, воспоминания вышедшего из комы. Ни ада, ни рая, только гора, поросшая травой. И никого. И ничего не происходит.

— По правде говоря, я не верю во все эти воспоминания, — покачал головой Никита.

— Что значит «не верю»? — возмутилась я. — Ты думаешь, я все это выдумала?

— Ну зачем же? Не в том смысле «не верю», что этого не было. Не верю, что это действительно загробная жизнь. Кома, клиническая смерть — это все-таки не настоящая смерть, как ни крути. И потом далеко не все, пережившие это, что-то видели. По-настоящему оттуда еще никто не возвращался. Ну, кроме Лазаря, конечно. Но он не в счет. И зомби тоже. Мне кажется, он просто морочил тебе голову. Ты понимаешь, о ком я.

— Беда в том, что я уверена в этом на девяносто девять процентов и еще много девяток после запятой. Но оставшаяся неуверенность все равно беспокоит. Не получается у меня окончательно сказать «не верю», плюнуть и забить. Он сам сказал, что на эту удочку меня и поймал. И не только меня.

— А еще — на готовность отдать за исполнение желания то, чего нормальные люди никогда не отдадут, — вздохнула Линка.

— И что же ты готова была отдать ему за красоту? — спросила я…

Я вошла в прихожую, поставила на пол сумку с макаронами и гречкой, стянула сапоги, на автопилоте сунула ноги в тапки. Повесить пальто на крючок, бросить шапку и шарф на тумбочку, потом следующий пункт обязательной программы — взгляд в зеркало и тяжелый вздох.