Джонатан Страуд - Шепчущий череп

– Похоже, прыгать черт знает куда входит у нас в привычку, – сказала я.

– Знаю. Но это в последний раз.

– Обещаешь?

Тем временем мы уже бежали изо всех сил по грохочущей под ногами кровле, а затем, не останавливаясь, спрыгнули вниз, рука в руке.

В следующие шесть секунд мы разделились и летели вниз порознь. Не переставая вопить от страха, я выпустила из руки свою рапиру, и она улетела куда-то во тьму. Перед тем как шагнуть с края крыши в пустоту, я крепко зажмурила глаза и поэтому не видела ни бешено вращающихся над головой звезд, ни стремительно летящего навстречу нам города – об этих красотах позднее рассказал мне Локвуд, прыгнувший с открытыми глазами. Только позже, намного позже, секунды через четыре или, может, пять, уже перестав понимать, жива я или нет, я все-таки открыла глаза, чтобы доказать самой себе, что еще не умерла, и увидела прямо под собой серебрящиеся волны Темзы.

Я все еще вспоминала, как нужно правильно входить в воду при прыжке, чтобы поломать не все кости, когда мои ботинки с громким всплеском пронзили воду. Окруженная коконом воздушных пузырей, я мигом очутилась на глубине метров трех-четырех и продолжала погружаться.

Затем наступил момент равновесия, погружение прекратилось, и я медленно-медленно начала всплывать – ни о чем не думая, ничего не чувствуя, равнодушная ко всему, включая собственную жизнь. Свое имя я вспомнила только тогда, когда течение подхватило меня, вытолкнуло на поверхность реки и потащило за собой. Вот теперь я ожила, впервые по-настоящему перепугалась, забарахталась, забила ногами и наглоталась воды, которая тут же хлынула из меня обратно.

Меня кружило где-то на середине Темзы. Я легла на спину, откашливаясь и тяжело переводя дыхание. Рядом появился Локвуд, подплыл ко мне, взял меня за руку. Подняв глаза кверху, я увидела луну и залитый ее светом тонкий темный мужской силуэт на краю крыши. А течение понесло нас с Локвудом дальше.

– Что ж, – сказал Локвуд, – если измерять успех количеством приобретенных врагов, это был очень удачный вечер.

Было 2 часа 45 минут то ли ночи, то ли утра. Мы сидели на нашей кухне в доме 35 по Портленд-Роу и постепенно приходили в себя. На плите варились яйца, тихо свистел закипающий чайник, пахло поджаренным хлебом. На кухне было светло, тепло, уютно – радость возвращения домой омрачала, пожалуй, только стоявшая на рабочем столе призрак-банка. Череп вел себя весьма оживленно, из облака плазмы ухмылялось и подмигивало зеленое лицо. Правда, мы были в таком настроении, когда подобные вещи легко можно игнорировать.

Мы с Локвудом чувствовали себя словно заново родившимися на свет. Прошло около двух часов с того момента, когда мы сумели добраться до берега и с благоговением ступили на грязную гальку южнее моста Тауэр. Затем, промокшие насквозь, целую вечность добирались до вокзала Чаринг-Кросс и почувствовали себя живыми только после того, как переоделись здесь в сухое. Потом нам повезло поймать ночное такси, и вот, вымытые, чистые, согревшиеся, мы сидим на своей любимой кухне, а все ночные страхи и переживания постепенно отступают прочь. Мы добрались домой раньше Джорджа. Он еще не вернулся – очевидно, с такси ему повезло меньше, чем нам.

– И все-таки, как ни крути, это успех, – сказала я, перекидывая с ладони на ладонь горячий тост, перед тем как отправить его в рот. – Мы перехитрили Винкмана! Мы добыли зеркало Бикерстафа! Завтра можем отнести его Барнсу и закрыть это дело. А Киппс проиграл пари – и это радует меня больше всего остального.

Локвуд тем временем просматривал документ, который мы выкрали из библиотеки агентства «Фиттис» несколько часов назад. Несколько часов? Мне казалось, что с того момента прошла целая вечность. «Признания Мэри Дьюлак» мы предусмотрительно оставили в камере хранения на вокзале Чаринг-Кросс, поэтому брошюрка не намокла и не утонула в Темзе.

– Я обратил внимание, что ни Киппс, ни кто-то из его команды не дежурят больше на улице возле нашего дома, – заметил Локвуд. – Наверное, отступились после того, как мы проделали тот трюк с такси. Теперь только бы поскорее вернулся Джордж. Что-то он задерживается.

– Наверное, не нашел водителя, который согласился бы везти его после того, как он поплавал в душистой лодочке Фло, – сказала я. – Идет пешком. Его шкафчик в камере хранения был пуст, это значит, что до вокзала Джордж добрался целым и невредимым. А как он тащится пешком, известно. Будем ждать.