Людмила Бояджиева - Возвращение Мастера и Маргариты

Огромное солнце, наливаясь рубином, медленно скользило к елкам. Они темнели, редели, расступались, пронизанные прощальными, ласковыми лучами. Со всех сторон – из глубины цветущих каштановых крон, из зарослей темнолистых кустов, усыпанных дикими розами, из ароматной белизны черемухи подкрадывались сиреневые сумерки, а вместе с ними начиналась затейливая перекличка птичьих голосов. На лужайке среди окутанных розовой кипенью яблонь стоял увитый виноградом дом. В его распахнутых венецианских окнах ослепительно сияло изломанное солнце, над островерхой черепичной крышей поднимался дымок – в Вечном приюте все проистекало так, как было обещано. Ничего лучшего Мастер и Маргарита, глядя в мутное от подтеков дождя и грязи окошко их арбатского убежища, вообразить не могли.

Здесь никогда не бывало ни холода, ни изнурительного зноя, ни беспокойства, ни скуки. Бороться с пылью, грязью, гнилостью, разрушением, мыть посуду, пропалывать сорняки, поливать цветы, заботиться о пропитании, одежде и вещах не было никакой нужды. Время отсутствовало, а следовательно – ничего и никогда не приходило в негодность, не теряло устойчивого равновесия порядка. Ровно тогда, когда нужно, массивный овальный стол покрывала сервировка чеканного серебра, а в случае гостей из чистого золота. В канделябрах вспыхивали свечи, затевая в хрустале радужную игру. Еда и питье были отменны, но лишь те, что когда–либо пробовали или воображали хозяева – из запасов их собственной памяти и приятных мечтаний.

Дожди и грозы приходили в Вечный приют только тогда, когда их ждали и продолжались столько, чтобы не повергнуть в тоску и уныние. Осень и зима пролетали в несколько дней, дав возможность похрустеть пышным сугробом, вобрать ноздрями запах осенней земли, пошептаться у огня, слушая завывания вьюги в трубе, сладко повздыхать. Один, два, три вечера – и довольно. Мастер и Маргарита предпочитали весну, лето. И опять весну. Сирень, розы, ландыши, стремительные летние ливни, светлые прозрачные ночи, теплые, расплавленные солнцем дни, тихие вечера – все то, что сопутствовало их земному счастью.

Что вспоминали они, держась за руки и заглядывая друг другу в глаза? – Многое, очень многое. Но вовсе не так, как делали это прежде. Ушли горечь, обида, отчаяние. Ушли горячие мечты, мучительные сомнения, дрожь риска, хмельная отрава дерзания. Их место заняло тихое понимание простейших истин:

Каждый, рожденный на Земле, проходит свой тернистый, полный ошибок путь, чтобы в конце его осознать: быть Богом – трудно. Сатаной невыносимо. Тяжко малому, немощному, сирому и еще горше тому, кто родился с душой Мастера.

Боль разочарования настигает дерзнувшего. Бросившемуся в водоворот суетных желаний не стоит ожидать поощрения. Здесь ловушка, хитрая ловушка, смертный. Оставь знамена с пышными воззваниями и возлюби себя. А потом уже и не менее того – ближнего. Самого ближнего. Не помышляй о переустройстве мира, не стремись к недостижимому совершенству. Постигни радость простого бытия, мудрость исправленной ошибки. Действуй, не устремляя взор к горизонту, а сосредоточив его на кончики протянутой руки. Это твое пространство, твоя личная, Богом данная ответственность. Усвоив это, ты станешь покойным и сильным, не ведая ни поражений, ни обид, ни гордыни, ни зависти.