Габриэль Зевин - Это у меня в крови (ЛП)

– Что на этот раз? – спросила я.

– Как обычно, – ответил мистер Киплинг. – Что-нибудь с низким уровнем воды и химически загрязненное.

– Боюсь, нет, Аня, – добавил Саймон Грин. – Город окончательно пришел в упадок после твоего ухода.

***

Когда мы вернулись в мою квартиру, лифт не работал, поэтому я сказала мистеру Киплингу и Саймону Грину, что им нет необходимости провожать меня до дверей. Наша квартира находилась на уровне пентхауса ‒ на тринадцатом этаже. В доме был лифт, из-за суеверия этаж переименовали в четырнадцатый. Тринадцатый же он или четырнадцатый, наверх был путь неблизкий, а сердце мистера Киплинга было еще слабо. Мое же, напротив, было в потрясающей форме, так как я провела лето в «Свободе», выполняя изнурительные спортивные упражнения, иногда по три, иногда по четыре часа в день. Я похудела и стала сильной, так что была в состоянии подняться по лестнице. (Немного в сторону: не слишком ли добавить, что в то время как мышцы моего сердца были в потрясающей форме, самому сердцу, несомненно, было лучше? О, невероятно, но это так. Не судите меня слишком строго.)

Оставив свои ключи (и другие ценные вещи) дома, я была вынуждена позвонить в дверь. Имоджен, которая осталась заботиться о моей сестре, отозвалась:

– Аня, мы и не слышали, что вы приехали! – Она просунула голову в прихожую. – Где мистер Киплинг и мистер Грин?

Я сообщила ей о состоянии лифта.

– О, милая. Должно быть, это произошло только что. Быть может, он наладится сам собой? – она радостно улыбнулась.

Что? В моей жизни хоть что-нибудь налаживалось само собой?

Имоджен сообщила, что Скарлет ждет меня в гостиной.

– А Нетти? – спросила я. Она должна была вернуться из лагеря одаренных детей еще четыре недели назад.

– Нетти... – колеблясь, произнесла Имоджен.

– Что-то случилось? – Я почувствовала, как забилось мое сердце.

– Нет. С ней все хорошо. Она ночует у подруги, – покачала головой Имоджен. – Готовит проект для школы.

Я изо всех сил попыталась не выдать своих чувств:

– Она сердится на меня?

Имоджен поджала губы.

– Да, немного, я думаю. Она была расстроена, когда узнала, что ты солгала о поездке на «Свободу». – Имоджен покачала головой. – Ты знаешь подростков.

– Но не Нетти. – Я собиралась сказать, что Нэтти не была подростком, но после вспомнила: она им была. В июле ей исполнилось тринадцать. Но другое дело, что я пропустила это благодаря своему заключению.

Из коридора раздался знакомый голос.

– Я слышу всемирно известную Аню Баланчину? – Скарлет подбежала и обняла меня. –Аня, где твоя грудь?

Я отодвинулась от нее.

– Знаешь, на самом деле еда в Свободе очень питательна.

– Когда я видела тебя в «Свободе», ты всегда была в темном комбинезоне, но в твоей старой форме Троицы мне стало очевидно, что ты смотришься...

– Ужасно, – вставила я.

– Нет! – в один голос воскликнули Имоджен и Скарлет.

– Это не как в прошлый раз, когда ты попала в «Свободу», – продолжила Скарлет. – Ты не выглядишь больной. Только посмотри... – Скарлет возвела глаза к потолку. Я вспомнила из моего первого года судебной науки, что когда свидетель поднимает глаза, значит, он находится в процессе обдумывания. Моя самая лучшая подруга собиралась солгать. – Ты выглядишь изменившейся, – мягко ответила она. Скарлет взяла меня за руку. – Давай пойдем в гостиную. Я хочу узнать все, что с тобой произошло. Еще я надеюсь, ты не будешь возражать, но Гейбл здесь. Он действительно хотел видеть тебя, и он мой парень, Аня.

Я сделала умный вид, но Скарлет была моей лучшей подругой, поэтому я должна была так сделать.

Мы пошли в гостиную, где у окна стоял Гейбл. Он опирался на костыли, никакой инвалидной коляски в поле зрения не находилось. В остальном ему стало лучше. Цвет его лица не был бледным, почти белым, но никаких очевидных рубцов на местах пересадки кожи. Черные кожаные перчатки скрывали его руки, так что я не могла увидеть, что стало с его изуродованными пальцами.

– Арсли, ты снова ходишь! – поздравила я его.

Скарлет захлопала в ладоши.

– Знаю, – сказала она. – Разве это не здорово? Я так им горжусь!

С некоторым трудом Гейбл развернулся ко мне.

– Да, разве это не замечательно? После нескольких месяцев физиотерапии и бесчисленных болезненных хирургических операций, я могу сделать то, что делают большинство двухлеток ‒ управляют собой гораздо лучше. Разве я не чудо современной медицины?

Скарлет поцеловала его в щеку.