Крис Бекетт - Во тьме Эдема

— Так вот, в тот раз, о котором я вам рассказываю, их было голов двенадцать-тринадцать, — зудел Старый Роджер. — Спустились сюда, и мы успели прикончить четверых или пятерых, пока остальные не убежали обратно в горы, где мы уже не могли их поймать. Знаете старого Джеффо Лондона, бедолагу с одной ногой, который делает лодки? Так вот тогда у него еще было две ноги. Он вошел в раж, погнался за шерстяками и заблудился во Мраке. Мы его ждали, сколько могли, но скоро сами замерзли и чуть-чуть спустились, чтобы подождать его там. Никто уже не чаял, что он вернется. Мы были готовы двинуть с добычей в обратный путь, как вдруг явился Джеффо! Пришел, ковыляя, с этими белыми ожогами на ступнях и ногах. Потом они почернели — черный ожог, который почему-то называют тропической гангреной (хотя при чем тут тропики, если человек ногу отморозил?), — вот потому-то у Джеффо всего одна нога. Другую пришлось отрезать, отпилить стеклянным ножом. Клянусь членом Гарри! Слышали бы вы, как он орал. Мы же, признаться, были рады, что возвращаемся с добычей. И когда мы вернулись, в Семье только о нас и говорили. Мы были счастливы. Каждая мечтала с нами переспать. Помню, я…

— Точно, Роджер, — перебил Дэвид. Он не любил, когда шутили на эту тему. — Все это, конечно, очень интересно, но та стая не спускается, разве не так?

Старый Роджер вперился в Снежный Мрак и притворился, будто что-то разглядывает. В его возрасте люди начинают слепнуть: ему было около восьмидесяти бремен. Он не хотел, чтобы мы догадались, что на самом деле он ничего не видит, — а то вдруг еще решим, что он больше не может быть главным охотником нашей группы (хотя, если честно, он и так уже не мог им быть). Так что Роджер в жизни бы не признался, что у него перед глазами все плывет.

— Кажется, нет, — пробормотал он, — хотя… кто их знает, этих шерстяков.

Что за бред, подумал я. Как можно было допустить, чтобы отряд возглавил этот старикан? С пищей в нашей группе, да и во всей Семье становится все хуже. Не совсем плохо, но иногда мы все же голодаем. И кого же отправили с нами за шерстяками? Этого старого слепого дурака!

— Они уходят, — отрезал Дэвид. — Так что лучше давайте спустимся и попытаемся поймать тех, которые спустились раньше.

— А с чего ты взял, что те внизу и эти наверху — не одна и та же стая? — спросил Мет. Крупный, высокий парень, он не блистал умом и рот открывал нечасто. — Может, они были внизу, а теперь возвращаются в горы?

— Посмотри на следы, — ответил Дэвид и сильно ткнул Мета кулаком в плечо. — Разуй глаза. Ты что, не видишь, что следы ведут вниз, а не вверх? Глянь, куда смотрят отпечатки когтей, Эйнштейн. А это значит, что шерстяки еще внизу, правильно? И наверняка проторчат там до тех пор, пока Звездоворот не скроется из виду.

— Так, может, подождем здесь, пока они не поднимутся? — предложил Мет.

Дурацкое предложение. На нас были только повязки да накидки; босые ноги мерзли.

— Прекрасно, — бросил Дэвид и взглянул на Мета с этой своей ухмылочкой, которая и улыбкой-то не была. В уродливой дыре на его лице свистел ветер, а настоящий рот тянулся до того места, где у нормальных людей нос, а у Дэвида вместо этого зияла какая-то красная язва. — Оставайся наверху, если тебе угодно, а мне что-то не хочется заработать тропическую гангрену.

Слова Дэвида так и сочились сарказмом. Но иначе, как насмешками и тумаками, проявлять дружелюбие он не умел.

— Все, кто хочет замерзнуть наверху вместе с Метом, оставайтесь тут, — продолжал Дэвид. — А мы уйдем из этой холодрыги к шерстякам.

Было холодно-прехолодно. Даже если прислониться спиной к стволу дерева, оно не согрело бы, потому что здесь, наверху, деревья были низкие и не давали тепла, как большие красные и белые древосветы внизу, в долине. Но мне все же казалось, что идея Мета не так уж и глупа. Найди мы способ остаться здесь подольше, поймали бы куда больше шерстяков, потому что между безднами они всегда спускаются из Мрака и бродят вверх-вниз по этим тропам. Так почему бы не придумать, как нам согреться тут, наверху? Почему бы не захватить с собой побольше накидок или не сшить такие накидки, чтобы в них можно было завернуться целиком? Почему бы не сделать обмотки для ног? С чего мы вообще решили, что во Мраке такой лютый мороз, что нечего и пытаться найти дорогу?

Но пока что дело обстояло так. Мы спустились по тропинке вдоль ручья, и вскоре нас опять окружили высокие деревья. Куда ни глянь, повсюду светили огни — красные, белые, голубые, — а щель между холмами разрослась в Долину Холодной тропы. Она была невелика: ее можно было пересечь за час и дойти до узкого прохода, который вел в Долину Круга, где мы и жили.