Алексей Славич - Начало перемен

— Влияет ли новая информация на наше отношение к проекту? — спросил Гуров у Кати.

— Принципиально, думаю, нет, — ответила та.

— Мы хотели бы продолжать участие в проекте, Юрий Петрович, — сказал Гуров.

Иванов улыбнулся:

— Очень рад. Жду от вас плана дальнейшей работы.

— Окей, — сказал Гуров. — Знаете, еще такой вопрос. Мне от греха подальше хотелось бы забрать из квартиры некоторые мелочи: фотографии и тому подобное. У тебя, Кать, есть дома что–нибудь такое?

Катя покачала головой и улыбнулась:

— Когда ты рядом, все мое со мной.

— Кстати, — поинтересовался Гуров, — забыл спросить, мою квартиру, наверное, шмонали чекисты? Там все цело?

Иванов нажал кнопку на телефоне:

— Андрей, когда чекисты делали обыск у Гурова, что–то было изъято?

— Только жесткий диск и прочие носители электронной информации, но и их потом вернули, — ответил мужской голос по громкой связи.

— Насколько безопасно Гурову появиться у себя на квартире?

— Там пока не отмечено никакой активности, но давайте я организую надежную охрану и дополнительно проверю обстановку. Мне потребуется часов пять.

— Действуй, — сказал Иванов и отключил связь. — С вами свяжутся, Сергей Александрович.

Серьезность подхода к его охране в более–менее безобидной ситуации Гурова удивила. Видимо, решили, что лучше перебдеть. Выехали на двух одинаковых джипах, в каждом помимо водителя было по два охранника. Катя заявила, что как строгая жена хочет осуществлять присмотр, и поехала с Гуровым.

Соскучился я по Москве, подумал Гуров. Зайти бы в хороший кабак, напоить Катьку сухим мартини… Так, кажется, я вспомнил, что она любит сухое мартини?

— Слушай, алкоголик, — спросил он у Кати, — ты любишь сухое мартини? Если да — говорила мне об этом?

Катя засияла:

— Люблю! Не говорила! Серый, ты вспоминаешь!

— Да вот подумалось, что стыдно поить даму одной водкой, — и выскочило.

Доехали, несмотря на пробки, довольно быстро. Завернули в арку.

Тут Гуров ощутил удар — как бы сразу с нескольких сторон. И потерял сознание.

Очнулся он в кабинете у Иванова.

— Сергей Александрович, это ментальная связь, — сказал Иванов. — Такая как бы виртуальная реальность…

— Извините, что с Катей? — перебил Гуров.

— Ушибы, довольно сильное сотрясение мозга — лечится.

— А что вообще случилось? — спросил Гуров.

Иванов досадливо поморщился — вид у него был виноватый:

— В очередной раз лажанулись наши безопасники — прозевали радиоуправляемую бомбу. Мне уже извиняться перед вами неудобно. У вас более серьезные травмы: ушиб мозга и внутренних органов, перелом плеча, смещение нескольких позвонков. Но в принципе ничего страшного. Павел обещает поставить и вас, и Катю на ноги за сутки. Физически вы сейчас у него.

— Понятно, — сказал Гуров и огляделся. — Да, иллюзия реальности полная. И чувствую себя отлично. А обязательно ли мне опять терять сознание?

— Вероятно, нет, — ответил Иванов. — Мы можем обеспечить вас здесь доступом к материалам вашего проекта, к Интернету. Можем даже виртуальную Катю к вам подселить. Но надо посоветоваться с Павлом, не будет ли ваше активное ментальное функционирование мешать лечению.

— С удовольствием бы поработал, — сказал Гуров. — А за компанию с Катей было бы вообще роскошно.

— Вопросов или пожеланий больше нет? — спросил Иванов. — Ну, тогда я с вами прощаюсь уже до вашего выздоровления.

Гуров очутился в их с Катей номере. На столе лежали два ноутбука. Гуров открыл один из них. На экране зажглась надпись: «Пожалуйста, подождите, идет настройка». Через несколько минут появился знакомый интерфейс Виндов. В компьютер были заложены все материалы по проекту.

Часа через два посреди комнаты возникла Катя. Гуров вскочил, и они обнялись.

— Серенький, милый, — сказал Катя и крепко к нему прижалась. — Почему–то кажется, будто не видела тебя давно–давно. Вообще, странное ощущение, будто я долго была бесплотной тенью в каком–то странном царстве Аида.

— Бедная ты моя контуженная, — Гуров сел в кресло и посадил Катю к себе на колени. — Чем тебя развлечь? В другом месте попытался бы по–мужицки, простыми плотскими радостями. Но, наверное, здесь это невозможно?

— Секс в таких псевдореальностях обычно возможен. Но я как–то не в себе, Сереж. Попозже попробуем, ладно? Развлеки меня стихами, а?

— Ну, раз уж я произвел на тебя в свое время впечатление знанием Пушкина: