Игорь Поляков - Таричетай

Внимательно осмотрев оконный проем, в котором он стоял, Экватор нашел широкую щель между кирпичной кладкой и остатками деревянной рамы. Подергав за старую деревяшку, он повеселел:

– Да, именно так я и сделаю, – сказал он.

Экватор медленно снял рюкзак с плеч, открыл клапан и вытащил завернутый в тряпку последний кусок вяленого мяса. Вдохнув чудный аромат пищи, он жизнерадостно засмеялся. Его смех, раздавшийся в полумраке наступающей ночи, заставил собак-мутантов насторожиться, – забыв о ботинке, они, прижав уши, оскалились.

– Я смогу, я сильный, – крикнул человек.

Вкус мяса оказал на Экватора благотворное действие. Медленно посасывая мясо, он закрепил рюкзак в найденной щели, полностью засунув его туда, затем продел руки в лямки и, завернув правую руку назад и поймав конец скрепляющей веревки, стянул лямки вместе. Получилось неплохо. Он расслабил ноги и повис на рюкзаке, чтобы проверить выдержат ли его остатки деревянной рамы. Что-то хрустнуло, посыпались мелкий песок и камни, – Экватор висел на лямках рюкзака и счастливо улыбался.

Он жив.

Он придумал, как пережить эту ночь.

Он ощущает вкус самой прекрасной пищи на свете.

Он сможет всё преодолеть и всех победить, потому что он – Человек.

С этими мыслями Экватор медленно дожевал остатки мяса и уснул. Ночной мрак накрыл развалины, погрузив на некоторое время в тишину окружающий мир.

Очень рано, еще до восхода солнца, Черный Язык открыла глаза. Она чувствовала опасность. Может, это ощущение исходило от развалин человеческого жилья, а, может, враг действительно был рядом. Она неслышно встала и побежала в сторону – подальше от этого места. Она привыкла подчиняться своему инстинкту, который никогда её не подводил. Найдя укромное место – достаточно большую яму – она вырыла место для себя, и, забравшись в него, снова уснула.

Экватору в этот момент снился очень приятный и замечательный сон. Он стоял рядом с Николь, одной из тех девушек из прошлой жизни, о которых он мог только мечтать. Она принадлежала многим мужчинам, которые жили в пещерах. Многим, но только не ему.

Он смотрел на её розовые губы. Он знал, что будет дальше, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Экватор так давно мечтал об этом, так неистово желал любить её, что даже не задумывался о реальности происходящего. Он просто наслаждался тем, что так давно обожаемая им девушка стоит рядом, и, конечно же, он был готов сделать первый шаг к осуществлению своей мечты. Экватор притянул девушку за талию…

Раствор. Густой, вязкий и теплый. Теплее и гуще, чем кровь. И значительно лучше, чем кровь. Человек может заживо гнить и при этом кровь будет исправно струиться по его сосудам, сочиться через его раны, придавая процессу гниения новую силу. Кровь нужна только для жизни, а мой раствор – и для жизни, и для смерти. И эта универсальность делает его абсолютно незаменимым здесь и сейчас.

Жизнь – это раствор, в котором я сейчас нахожусь.

Смерть – это жидкость, которая находится во мне.

Я опускаю руки в приятно-теплый обволакивающий раствор. И блаженно замираю, чувствуя, как раствор пропитывает кожу. Именно ради этого я еще живу. Пусть всё вокруг исчезает, пусть для жизни наступили тяжелые дни, и смерть властвует везде и всюду – пока есть это удовольствие и счастье, я буду жить здесь и радоваться этому бездумному существованию. Открывать и закрывать глаза, вдыхать воздух, пропитанный острым запахом, осязать кожей и слушать. Мои органы чувств слишком слабы, чтобы осознать всю значимость состояния, в котором я сейчас нахожусь, – только мой больной разум способен узреть всю глубину и сладость погружения.

Я оставляю над поверхностью голову.

Мне надо вдыхать воздух.

К сожалению.

Я замираю сознанием. Мои глаза чуть выше поверхности жидкости. Как это прекрасно – наблюдать едва заметные изменения на стыке раствора и воздуха! Легкий трепет, чуть заметное волнение, образы над поверхностью раствора – это целое представление, где я единственный зритель. Никакое кино из компьютера не сравниться с этими видениями. Никакие таблетки не смогут создать в сознании такое яркое событие. Никакие сновидения не могут дать мне это. Мир, отгороженный от мрачной и безумной действительности, где я могу наблюдать и участвовать.

Раствор живет своей жизнью. Он – живой. Он окутывает моё тело, создавая прекрасное ощущение единения. Мы одно целое, и во всей вселенной больше никого и ничего нет.