Игорь Поляков - Хомомахия

Алена, вернувшись в автобус, взяла в руки микрофон и сказала дрожащим голосом:

– Водитель говорит, что этот тоннель должен быть коротким, обычно он его за несколько минут проезжал. И, вообще, здесь нигде нет тоннелей длиной больше километра. Он ничего понять не может.

Некоторое время люди молчали, пытаясь осмыслить ситуацию, а затем, словно прорвало плотину, заговорили все.

– Черт знает, что такое. Заплатили кучу денег, а они завезли неизвестно куда, в подземелье какое-то.

– Ну, я у турагентства такие деньги отсужу, мало не покажется. Они у меня всё до копейки отдадут, и еще компенсацию заплатят.

– Может, водитель ошибается, может, ему показалось, что он долго едет? Или он не на ту дорогу свернул?

– Тоннель без конца. Такого не может быть, надо просто ехать вперед. У любого тоннеля всегда есть вход и выход.

– Может, трудолюбивые испанцы, чтобы приколоться, прорыли круговой тоннель, и устраивают аттракцион для туристов, – сказал Влад, пытаясь свести все к шутке, но в его голосе было больше паники, чем смеха.

– У меня клаустрофобия, я не могу долго находиться в замкнутом пространстве, – вдруг заголосила полная женщина, вскочив со своего кресла и метнувшись к выходу из автобуса.

Гид с большим трудом успокоила её, а водитель, вернувшись на свое место, поехал вперед.

Женщина с клаустрофобией продолжала что-то бормотать, впрочем, как и еще некоторые пассажиры, но большинство, замолчав, стали с надеждой смотреть вперед. Минут через десять в салоне автобуса наступила полная тишина. Ровный гул мотора и всё. Молчали все, – люди, словно загипнотизированные, заворожено смотрели на бегущие два ряда тоннельных ламп и уходящий вправо коридор тоннеля.

Еще через двадцать минут (Егор непроизвольно каждые десять минут смотрел на часы, словно, контролируя время, он цеплялся за ускользающую реальность) водитель снова затормозил, что-то сказал и задом поехал в обратную сторону.

– Водитель сказал, что он попытается вернуться назад, потому что не верит, что впереди есть выход, – перевела слова водителя гид.

– Если впереди нет выхода, то почему он должен быть сзади, – мрачно и достаточно громко сказал Егор, тем самым еще больше усугубив подавленное настроение в салоне автобуса, – вовсе не факт, что там, где мы въехали, будет выход.

Еще через полчаса напряженного ожидания и испаряющейся постепенно надежды, автобус остановился, и в гробовой тишине Егор сказал то, о чем уже давно думал:

– Это – другая реальность, а мы – лангольеры.

– Тьфу, на тебя, – сорвавшись, крикнул Влад, – и на твоего обкуренного наркомана и придурка Кинга. Нет никаких параллельных миров, нет никаких лангольеров, все это наркоманский бред обдолбанного писаки.

– Я не знаю, что это, но мне все очень не нравиться, – достаточно спокойно сказала Саша, после чего в салоне автобуса воцарилась тишина. Люди испуганно сидели в своих креслах, ощущая, как давят на них стены тоннеля.

Они ехали уже час. Все время вперед и уже без какой-либо надежды на то, что увидят свет в конце тоннеля. Водитель так решил, – будем ехать, пока горючее есть. Никто ничего не сказал на эти слова, озвученные гидом, и теперь они ехали по пустому тоннелю со средней скоростью шестьдесят километров в час.

Они уже пытались связаться с миром посредством мобильных телефонов, но попытки оказались безуспешны: связи ни у кого не было, словно они находились не в утыканной вышками цивилизованной Европе, а на другой планете, где нет и никогда не было сотовой связи. Егор, всегда подспудно верящий в реальность параллельных миров Стивена Кинга, а теперь еще и объяснив сам для себя создавшуюся ситуацию именно этими причинами, с опаской посмотрел на свой телефон. И даже обрадовался тому, что нет необходимости подносить телефон к уху.

Затем он просто смотрел перед собой и как бы в окно (только сейчас заметив, что на стекле написана стандартная фраза SALIDA EMERGENCIA). Наверное, однообразная картина за окном погрузила его в транс – во всяком случае, никак по-другому он не мог объяснить о, что ему приснилось-привиделось.

Я чувствую, что рядом кто-то есть. Поворачиваю голову. Седой сухопарый старик, держась за поручень, с трудом сохраняет равновесие. Длинные волосы на голове, прямая борода и ясный взор серых глаз. Автобус несется вперед на достаточно большой скорости, и никто в салоне не стоит. Кроме этого старика. Понимаю, что это не правильно. Я сижу, а старый человек стоит. Абсолютно ни в какие ворота не лезет. Я ведь понимаю, что так нельзя.