Владимир Васильев - Страшный суд над богом и дьяволом

– Человек пройдет, – сказал Пастухов.

– Причем здесь человек? Танк, самолет, ракетная установка пройдут?

– Уточню, – пообещал Пастухов. – Но почему сразу танк?

– Зачем тянуть? – спросил Император. – Раз там есть атмосфера, то есть и люди?

– Наверное, – с сомнением сказал Николай Платонович.

– Нужно заранее позаботиться о людях! – сказал Александр. – Они ведь могут не понять текущего момента и не отдать ресурсы добровольно! Этими несознательными гражданами и займутся наши миротворцы.

– Кто? – Пастухов с трудом поспевал за бегом мысли Императора.

– Миротворцы, – терпеливо разъяснил Призонов. – Местные ведь наших обидят, так?

– За что?

– Будет за что. На защиту жертв антинародных инопланетян поднимутся наши миротворцы, борцы с геноцидом! То есть, танки, самолеты и так далее.

– Разорю! – выкрикнул Брудастый.

– Дементий Варламович, как обычно, всесторонне понимает текущую задачу, – сказал Призонов.

– Инопланетян уничтожать обязательно? – переспросил Загрызлов, бывший на фоне присутствующих весьма миролюбивым господином.

– Безусловно. Если они лучше нас – необходимо. Если хуже нас – сам Люцифер велел. Если такие же, как мы – прирежу лично. Не в первый и не последний раз, – обвел глазами присутствующих Император.

– Скот перед забоем отводят в стойло, – сказал Пастухов. – А у нас его еще нет!

– Лично прибуду и проинспектирую! – набычился Император.

– Так им и надо! – кивнул Свинюгин.

– Кто в этом департаменте Надин братик? – спросил Призонов.

– Никто. Старший аналитик, или что-то вроде. Работает, а не руководит, – отрапортовал Пастухов.

– Что же он так? Такой глупый или наоборот?

– Портал изобрел он.

– То есть, человек не с нами, но с умом?

– Я восхищен точностью вашего определения, мой Император, – склонил голову Пастухов.

– Я тоже изумляюсь мощности вечного двигателя вашей мысли, – принял эстафету Кони Лабрадорович. – Когда я гляжу на Владимира Владимировича, я всегда чувствую – вот пример, вот образец, вот идеал!

– На кого вы глядите? – заулыбался Император.

Кони сглотнул и в ужасе закрыл глаза, чувствуя непоправимое. Свинюгин и Миноров, сидящие рядом с ним, пересели подальше, с грохотом откинув стулья. Гиенов дал текстовую команду мгновенно пустить в эфир заранее снятый фильм, выводящий на чистую воду коррупционера и предателя Загрызлова.

– На Александра Аркадьевича! – завизжал Загрызлов, не открывая глаз. – Александра Аркадьевича! Александра Аркадьевича!

Упругая желтая струя предательски брызнула из-под его штанин.

– На Александра Аркадьевича! – из закрытых глаз Кони Лабрадоровича покатились слезы.

«Идеальный преемник», – подумал Призонов. – «Может, он эту акцию специально спланировал? Все в нем хорошо, кроме роста. Не может быть президент России выше Императора!»

Александр украдкой взглянул на своих клевретов. Они смотрели на Загрызлова то с презрением, то с восхищением. Прогнуться так, как Кони Лабрадорович, умел не каждый. Один лишь Дмитрий Анатольевич Свинюгин преданно смотрел в подмышку Императора.

– Хватит, Кони Лабрадорович, – успокаивающе сказал Призонов. – На первый и последний раз вы прощены.

Загрызлов открыл глаза и засиял преданно-победной улыбкой. Свинюгин и Миноров вновь придвинулись к нему, не обращая внимания на мокрый пол вокруг спикера. Гиенов дал бесшумную команду прервать сюжет, обличающий Загрызлова, и запустить давно смонтированную передачу, разоблачающую разоблачителей безгрешного Кони Лабрадоровича.

– Кстати, я провел всесторонний анализ кандидатов в президенты России, – улыбнулся Призонов.

– Зачем, Александр Аркадьевич? Оставайтесь, лучше вас никого не было и не будет! – подал голос Падловский.

– Я остаюсь Императором, но сидеть на двух стульях мне габариты еще не позволяют. Я назначаю своим преемником на посту президента России Дмитрия Анатольевича Свинюгина, – сказал Император.

Все дружно зааплодировали. Свинюгин горделиво встал, но поскользнулся на полу, замоченном спикером Загрызловым. Падловский, как опытный политтехнолог, моментально его поддержал.

После часа бессмысленных речей Призонов наконец остался один. Но Гонялов вновь материализовался перед ним.

– Что еще, Офис? – Император сморщился, как от зубной боли.

– Почему не я? – обиженно спросил Офис Полыхаев, приняв свой настоящий облик. – Я бы эту Россию вот так стреножил!

Он с треском сжал кулак.