Наг Стернин - Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

Координатор хихикнул, тут же сам себе безмерно удивившись: что это он?.. сущий примат, право слово.

Все были заняты, все разрывались на части, все, по популярному в Гнезде выражению, "стояли на ушах".

Несмотря на феноменальную работоспособность, "Птенцы Гнезда" – как называла друзей неугомонная Лиза – естественно, не могли поспеть всюду. Поневоле огромную часть работы приходилось перекладывать на старую администрацию и новых, никому не известных людей… а доверять им надо было деньги – немалые! – и материальные ценности – весьма и весьма большие.

Если сам себя назначивший Ховрин оказался, по счастью, человеком дельным и к тому же лично Рексу знакомым, то в других случаях назначать приходилось черт знает кого, да еще назначающими оказывались люди, отнюдь не обладавшие его, Рекса проницательностью. То там, то тут начали прорезаться скандалы и скандальчики с подоплекой из коррупции, кумовства и вообще – как выражалась та же Лиза – "всяческой вась-васьности". Поэтому везде, где возможно, Гнездо старалось создавать выборные органы самоуправления, оставляя за выборщиками самые широкие права по смене руководства, буде оное проворуется или просто окажется неудачным.

– Доверять надо людям, доверять, – назидательно говорил Рекс друзьям, – поскольку в массе своей люди – они народ хороший.

– И проверять надо людей, проверять, – ехидствовала Лиза, – поскольку они в массе своей народ такой, что склонны поддаваться соблазнам.

По ее, Лизиному, настоянию Рекс оставлял за Гнездом самые широкие права на вмешательство во все эти "внутренние самоуправленческие дела". Руководители вынуждены бывают принимать непопулярные решения, – утверждала Лиза, – никуда от этого не деться, так что недовольство недовольству рознь, и "акции" по смене руководства должны были, по ее мнению, при всем своем демократизме получать одобрение Гнезда.

При Рексе как-то само собою сложилось нечто вроде "Государственного совета", в который вошли ближайшие сподвижники Старой Дамы и друзья самого Рекса, старые и новые – Кулакофф, Дрейер, Шульц, несколько бывших коллег Кулакоффа по Академии Пространства и, конечно же, Лиза. Пытались привлечь к делам Совета и старую Лайзу, но та наотрез отказалась, причем так энергично, что повторного предложения не решался сделать никто. Жила она теперь в Гнезде, практически не общаясь с родственниками, и занималась исключительно цветами. Ее усилиями Гнездо превратилось в настоящий цветник или, точнее, оранжерею. Лизу она называла доченькой, а к Старой Даме за последнее время успела так привязаться, что теперь, когда существование той в фантоме было по времени резко ограничено, очень тосковала по "милой Лере" – Рекс заявил, что на месте прикончит каждого, кто вытащит тетушку из компьютера в фантом-контакт без крайней на то необходимости.

Среди намеченных Рексом первоочередных дел особое место занимала организация на Азере мощного научного центра. На совещании или "общем шмоне", как со всей присущей ей непочтительностью и неуважением к "устоям и традициям" выражалась Лиза, все присутствующие переругались, определяя для него приоритеты. Совещания в Гнезде при Рексе проходили в таком ключе, что люди, приученные хотя бы к какому-то порядку и субординации – Айно с Шульцем, Дрейер или тот же Кулакофф – поначалу только головой качали, да вздевали кверху руки. Рекс, однако же, памятуя старое присловье, что в споре рождается истина, ору не препятствовал, пока оный ор держался в границах дела. Собственное мнение он высказывать не спешил, поскольку абсолютным большинством присутствующих оно воспринималось как истина в последней инстанции и руководство к безусловному исполнению, а уж высказывать по его поводу критические замечания не решался вообще никто за исключением Кулакоффа и закосневшей в непочтительности Лизы. Сидел Рекс молча, положив руки на столешницу массивного круглого стола, сооруженного специально для подобных совещаний, переводил задумчивый взгляд с одного спорщика на другого, и все его вмешательство в "дискуссию" заключалось в легком постукивании ладонью по столешнице, когда в "обмене мнениями" спорщики заходили слишком уж далеко.

Обсуждение научных направлений – как и следовало ожидать – вылилось, в конечном итоге, в определение стратегических задач для Азеры в целом. Так что бедлам получился, по Лизиному мнению, прелесть что такое, всем бедламам бедлам. Даже приглашенные поучаствовать и высказаться горожане – Ховрин, оба Бюллера, Сэш Лобов и Жарко – приняли в нем посильное участие. Сама Лиза, изо всех сил стуча кулачками по столешнице, кричала, что, прежде всего Гнезду необходима лаборатория клонирования, центр по вживлению контакторов и научная разработка теории инсталляции сознания в клонбоди.