Джон Френч - Чемпионы Темных Богов

1.0 — создание файла в Кузнице книг InterWorld'а.

1.1 — добавлены рассказы "Ариман: Гончие гнева" и "Ариман: Врата разрухи".

1.1.1 — добавлен отрывок из книги Джона Френча "Ариман: Неизмененный".

1.1.2 — добавлен рассказ Джона Френча "Король пепла".

1.1.3 — добавлена секция (раздел "Ариман") под рассказ Джона Френча "Участь глупца".

1.2 — добавлены рассказы: Грэм Макнилл "Прах" и Джон Френч "Участь глупца". Заменён бэк-информ блок о Люции.

1.3 — добавлен рассказ Яна Мартина "В волчьей шкуре".

1.4 — добавлен рассказ Яна Мартина "Объятья боли" (Люций Вечный).

Жаль, но Хегаза не оставил мне выбора. Он хотел скрыть от меня своё изменение, но немногое сокрыто от взгляда Айзека Аримана. Нас осталось слишком мало для тайн, но, чтобы до конца пройти по этому опасному пути, я должен сохранить свою.

Он швыряет стол из чистой воли, и тот обрушивается на меня с силой разогнавшегося лэндрейдера. Удар столь силён, что впечатывает меня в стену его великолепной башни. Без доспехов мне бы переломало все кости, а так — лишь оглушило. Я знал, что он отвергнет моё предложение, и даже без предвидения корвидов было ясно, что он, как и всё живое, будет бороться до конца.

Но знать об атаке не значит её предотвратить.

Я протягиваю руку навстречу раскалённому шару переливающегося света, летящему к моей голове. Хегаза — павонид, склонный к театральности в колдовстве. Свет огибает меня, и стены башни разлетаются градом исчезающих эфирных блоков.

Хегаза красив, он — один из немногих воинов, которым Хатор Маат позволил иметь столь же прекрасное лицо, что и у него самого. Его статуи стояли на улицах, идущих к площади Оккулюм, и не одна смертная женщина Просперо покончила с собой лишь из-за того, что не могла быть с ним.

Но теперь красота ушла.

Его лицо искажено желанием меня убить.

Изуродовано гневом, но под ним таится страх.

Мерзкий, ужасный и совершенно понятный страх.

Я встаю из исчезающих осколков стола, когда он бросается на меня, разведя руки. Я опускаю посох-хеку, и воздух между нами вскипает от энергии. Всюду бьют молнии, и вершина башни Хегазы исчезает, грохочет гром. Брата охватывает потрясение и гнев от разрушений, учинённых в его чудесном логове, психическом творении артистического гения и невероятной красоты. Нельзя уничтожать такое совершенство, но у меня нет времени на тщеславие.

Взрыв услышат, но таково буйство эфира в самом воздухе этого мира, что ему не придадут внимания. Другие узнают, что произошло, но Магнус, охваченный тяжёлыми раздумьями в озарённой пламенем Обсидиановой Башне, не поднимет и глаз от лежащей перед ним закрытой великой книги.

Теперь для примарха ничего не значат жизни тех, кто когда-то ему их посвятил. Жаль, что мы пали так низко, но многое предстоит сделать, чтобы возродиться и доказать, что мы были правы… а Волки — нет.

— Я не стану частью твоей Великой Работы, — говорит Хегаза.

— Станешь.

— Айзек, как ты не понимаешь? — говорит он, срывая с рук шёлковые перчатки. — Изменение Плоти нужно принять, а не бояться! Я благословен — не проклят.

Его почерневшие руки покрывает змеиная чешуя, разноцветные пёрышки растут из изменённой плоти. Как может он гордиться своим уродством? Я не могу скрыть отвращения. Взмахнув посохом, я бью его в висок. Он отшатывается, мерцающий кровавый туман вырывается из разорванной кожи, и воздух жадно впитывает его потенциал.

Кровь здесь сила.

Самые примитивные религии Старой Терры знали, какую силу даёт кровь, силу первозданную, несущую в теле искру жизни. Это знали последователи Митры и Кибелы, это знали верующие в распятого и даже безумцы, пожирающие своих жертв в надежде обрести бессмертие.

Даже в полётах тонких тел кровь — это якорь, притягивающий душу к темнице плоти. Без неё не может быть жизни. Без крови и влекущего её сильного сердца не останется ничего, кроме могильного праха, ужаса небытия.

Красота крови Хегазы почти стоила мне жизни.

Он бросается на меня, впиваясь когтями в доспехи. Хегаза давно не носит силовую броню, но в нём великая сила. Неестественная, проклятая сила, такая же как у вульфенов, загнавших нас на этот кошмарный мир. Он врезается в меня, и мы падаем с башни — две сущности мощи и магии в смертоносных объятиях, словно влюблённые птицы в брачном полёте.