– Кхм… потому что… – уже не так уверенно начал второй спикер.
– Потому что вам это не надо!
Тот, что старше и выступал за развитие технологии бессмертия, сердито откашлялся. Тот, что моложе, страстно продолжал:
– Это не в ваших интересах. Вы помните, что государство всеобщего благоденствия, равных возможностей и достатка, я говорю о Советском Союзе, оказалось утопией. Помнят это и ваши современники, и мои, если учили историю. Сказки о жизни без денег уже не впечатляют. И вы придумали новую сказку – о жизни без смерти. Когда в 90-е годы двадцатого века иллюзия о коммунизме развеялась, основное большинство обнаружило себя в жопе, а хитрое меньшинство – на недосягаемой вершине социального, экономического и политического олимпа. Нетрудно спрогнозировать, что былина о бессмертии раскидает представителей разных слоёв общества ещё дальше друг от друга. Вы окажитесь полубогами, а мы, все те, у кого не будет денег на вечную жизнь, останемся простыми смертными. Ваш олимп станет не иносказательным, а вполне конкретным обиталищем богов.
На несколько секунд стало тихо. Лишь колонки едва заметно гудели, транслируя напряжение, воцарившееся в студии по ту сторону эфира. Сквозь это гудение, постаравшись, можно было услышать злобное сопение «старорождённого». Пока он силился справиться с возмущением, его оппонент перезарядил обойму мыслей и продолжил безжалостный огонь красноречия.
– Карл Маркс больше не прав. Может быть, когда-то человечество и экономика развивались линейно и поступательно. Сейчас же мы делаем заковыристую петлю и поворачиваем историю вспять. Вы, уважаемый, слышали, как всё чаще называют тех, у кого есть роботы? – «уважаемый» даже не попытался ответить, а оратор так увлёкся, что даже не попытался дождаться ответа. – Их называют «робовладельцами». А зависимость роботов от людей называют «робством». Догадываетесь, почему эти слова так напоминают «рабовладение» и «рабство»? Мы вернулись к традициям жёсткой и авторитарной эксплуатации. К счастью, не человеком человека, а человеком – роботов. Сегодня роботы делают за своих хозяев всю работу. Когда вы в последний раз готовили, делали уборку или ходили на работу, занимались всякими бумажками и счетами? За вас всё делают роботы. И это на фоне всё громче звучащих предположений о том, что где-то в глубине нейросетей современных роботов уже давно зародилась своя душа, которую мы пока не заметили и не постигли. Впрочем, как и человеческую душу.
На этом моменте я подскочил и открыл глаза. Это оказалось неожиданно в тему моих переживаний. Я добавил громкости и, пока вновь уютно располагался в кресле, заметил граффити во всю стену здания, которое пролетал мой автомобиль. Рисунок изображал Виктора Цоя с воинственно и гордо повёрнутым в профиль лицом. Таким его часто видели современники на концертах. А вот широкая постановка ног в белоснежных штанах с красными лампасами фанатам Цоя вряд ли знакома. Вероятно, это был элемент смешения образов Цоя и Меркьюри. Видимо, граффити рисовал тот, кто знал обоих музыкантов только понаслышке, кто-то из «новорождённых». В левый верхний угол рисунка по диагонали была вписана цитата из песни (к счастью, не группы Queen): «Дальше действовать будем мы!». Впечатляющая декларация. Вот только не до конца понятно, кто именно будет действовать? Цой до сих пор жив только на заборе, а большинство его современников вообще канули в небытие. А действуют сегодня, на самом деле, в основном роботы.
Когда в мои мысли вплёлся голос из эфира, я понял, что отвлёкся и уже что-то пропустил. Эмоции в студии не угасли, а вот ход мысли немного поменял направление. Пришлось вслушиваться и нагонять. Молодой спикер продолжал жечь глаголом.
– Вот вам, уважаемый, ещё доказательство того, что мы движемся не вперёд, а, в лучшем случае, чёрт знает куда, в худшем – в тартарары. Откуда вдруг такая поголовная любовь к древним именам в их совершенно дикой исконной форме? Греческим, латинским, древнеславянским и даже евангельским. Это мы программируем себе культурный код не нашей эпохи. Словно возвращаемся во времена феодализма, чтобы комфортнее ощущать себя в роли робовладельцев. А такая неожиданная любовь к церкви? Она же, одно время, уже на ладан задыхалась, а тут такой ренессанс!
– И это прекрасно! – вновь включился в разговор «старорождённый». – Церковь всегда была двигателем науки и просвещения, оплотом культуры и колыбелью цивилизации. Вот и сейчас церковь вновь встала на защиту духовных ценностей и, как встарь, помогает человеку разобраться в себе и ответить на вечные вопросы.
Читать дальше