Нил Шустерман: Непереплетенные - книга сэмплов

— Сдаётся мне, весёлая была поездочка, приятель, — начинает разговор мускулистый австралиец лет семнадцати. Парень, похоже, из тех, кто третирует слабых, наверняка лупил очкариков-отличников, прежде чем подался в бега.

Колтон пытается хоть что-то сказать, но его все еще трясёт.

— А ты у нас молчун, да? — продолжает гроза лузеров. — Я Дженсон. Добро пожаловать в Волшебное Королевство.

Видимо, так они называют это место. Дженсон объясняет, что изначально это была шутка какого-то расплёта, но название подхватили и охранники, и оно прижилось. Этот заготовительный лагерь — один из семи, принадлежащих Да-Зей, — ближе остальных к тайской границе, примерно в полумиле от неё.

Дженсон показывает на двух тайцев. Один, маленький и хрупкий, забился в угол и едва сдерживает рыдания. Второй, чуть покрепче, выглядит полной противоположностью первого — сидит в позе лотоса с бесстрастным выражением лица.

— Гэмон у нас плакса, — объясняет Дженсон. — По-моему, не говорит по-английски. Второго звать Кемо. Этот и не пискнет. Он хотел уйти в буддистский монастырь, но его продали Да-Зей, чтобы оплатить долги отца-игрока. А Гэмона продали, чтобы оплатить свадьбу его брата.

Дженсон пинает «плаксу» — не больно, только чтобы продемонстрировать власть, и рявкает:

— Кончай ныть!

Всхлипы Гэмона переходят в хныканье.

— Он все время так выпендривается, когда приводят новичка, — продолжает Дженсон. — Будто хочет доказать, что он самый разнесчастный расплёт на свете.

Потом самозваный главарь внимательно осматривает Колтона.

— От тебя ведь не будет проблем, а? Достали уже проблемные расплеты.

— Ты здесь, похоже, давно, — замечает Колтон.

Собеседник слегка сдаёт обороты.

— Да уж, когда гостишь у Да-Зей, три недели кажутся вечностью.

Что до девушки, то имени своего она не называет и на приветствие Колтона отвечает ругательствами. По словам Дженсона, она русская и считает себя политзаключённой.

— Говорит, что она « pravda», то есть русский хлопатель, и убила семьдесят членов Да-Зей.

— Так и есть! — настаивает девушка. — Убью, если скажешь, что нет.

Кажется, она не в себе. В конце концов, хлопатель уже давно бы взорвался. Но Колтон понимает, что эти фантазии помогают ей прожить ещё один день. В каком-то смысле она не врёт — потому что сама верит в свою выдумку. И верит, что русское правительство заплатит за её освобождение и её экстрадируют. «Правде» не больше четырнадцати лет.

История Дженсона такая же, как у Колтона, только без девушки. Он сел в неправильный тук-тук, который привёз его к серому зданию. Дженсон раньше слышал про этот дом от других беглых расплётов и бросился бежать, как только понял, где оказался, но его транкировали. Он признаёт, что виной всему его собственная неосторожность, но за всё то время, что он в бегах, с ним ничего плохого не случилось, и он совсем расслабился. Думал, что после принятия в Штатах Параграфа-17 он в безопасности. Однако в Азии свои порядки.

— Вот же сволочь! — комментирует Дженсон, выслушав историю с Кариссой. — Ну, она ещё хлебнёт своего же дерьма.

— Надеюсь, — отвечает Колтон, улыбнувшись впервые за все то время, что он здесь. — Мне только хочется, чтобы именно я преподнёс ей это блюдо.

Крохотные комнатушки лагеря битком забиты подростками. Каждое утро ребят выталкивают на улицу, и те щурятся от яркого света, пока охранники выстраивают их в линию и осматривают. Из этого строя выдёргивают на расплетение. После чего все временно выдыхают. Пленников пересчитывают и скармливают им водянистую белковую пасту, о происхождении которой Колтон старается не думать. Проверяют, не появилось ли новых ран, сыпи или болезней. Заболевших отправляют в лазарет, где за ними присмотрит доктор Роден. Остальных заталкивают обратно в каморки.

К удивлению Колтона, оказывается, что старый телик работает. На сегодняшнем утреннем построении Дженсон обменивается дисками с другими ребятами и получает пару новых фильмов. Вообще-то это старые фильмы, которые никто не видел и не вспоминал с начала Глубинной войны, но лучше уж это, чем пялиться на бетонные стены. Или друг на друга.

По-видимому, таков ритуал Дженсона — после утренней поверки ставить диск с фильмом. Сегодня кино про невидимого инопланетянина в джунглях, вроде тех, что окружают лагерь. Как будто только этого и не хватало пленникам — у них и без всяких невидимок достаточно поводов для тревоги.

— С чего это Да-Зей думает о нашем досуге? — вслух удивляется Колтон.