Сергей Бойко - SOLNЦЕЛЮБ & KOVIR-19. Песня о Волке

« SOLN ЦЕЛЮБ» – серия книг фантастики и фэнтези с участием бессмертного Порфирия Лаврова.

Книга 1. « SOLN ЦЕЛЮБ & KOVIR -19. Песня о Волке»;

Книга 2. «ЭРА ВЕРЫ»;

Книга 3. «ПОЛИГОН».

Нельзя же говорить об этом серьезно! Посудите сами…

Я увидел этого человека днем, 9-го января 2020-го года, в переходе между станциями метро «Арбатская» и «Александровский сад» – сначала граммофон с раструбом и большие диджейские очки в форме звезд, потом – коробки из-под дорогого французского вина, на которых стоял граммофон, и только потом – его самого. Он занимал целый угол лестничной площадки, вольготно расположившись на раскладном стуле, и не обращал никакого внимания на снующих мимо него вверх и вниз москвичей и гостей столицы. Выглядел он импозантно: на нем была стилизованная под старину расписная рубаха, толстые стеганые портки, обмотанные до колен онучами, и добротные лапти. Из-под ворота рубахи выглядывал свитер от Гуччи – зима ж на дворе! – и высоким воротником упирался ему в небритый подбородок. На коленях этот шут гороховый держал гусли и, по-видимому, извлекал из них какие-то звуки, сопровождая их невнятным бормотанием.

Было людно и гулко: диктор по громкой связи делал свои объявления; шумно прибывали и отъезжали поезда «голубой ветки»; по ступенькам лестницы, вверх и вниз, торопились озабоченные пассажиры; некоторые, проходя мимо, задерживались на мгновение, иные даже кидали певцу какие-то монеты в коробку – и неслись дальше. Это было удобное с точки зрения маркетинга, денежное место.

Я подошел поближе, остановился неподалеку и стал украдкой наблюдать. «Ни дать, ни взять, слепой Боян-певец из ночного клуба!» – решил я. Пока певец бубнил свой рэп, заканчивая очередную песню, я достал смартфон и включил запись…

-… петь было трудно про войну эту.

Мы проворонили ее начало.

Безмолвными всполохами конца света

у нашего порога она встала

и постучала

в каждую дверь,

но мы не услышали, и теперь

семь ангелов, имеющие семь труб,

поднесли их к губам, готовые затрубить…

Он замолчал, пробежал пальцами по струнам, извлекая едва различимые звуки, и вдруг заорал:

– Трудно расслышать эту войну

в наших грохочущих мирных буднях!

Кое-кто успел оглянуться на его крик, но фраза тут же потонула в «грохочущих мирных буднях»: громогласно подъехал очередной поезд, распахнулись двери вагонов, и торопливый народ повалил на платформу.

Парень снял очки и вытер платком лицо. Он действительно оказался слепым! Мне стало стыдно. А он, будто почувствовав мое присутствие, усмехнулся, демонстративно кинул очки в сумку под ногами и приготовился к новой атаке: задрал небритый подбородок кверху, уставился невидящим взором в потолок – и ударил по струнам…

– Не начать ли, братья, нашу песню новыми словами о старых временах?

Не рассказать ли нам всю правду про Всеслава, князя Полоцкого,

оборотня и волхва-чародея?

Но рассказывать начнем не по роману «Русь Великая»,

не Валентину Иванову последуем;

и не за «Владимиром» Скляренки

побежим поспешными стопами;

не за популярными брошюрами вскачь!

Мы не будем докучать нравоученьем,

как и славословием безмерным,

растекаясь мысью по деревьям,

белкою скача по белу свету,

чтобы шар земной объять и вам представить на худых руках, –

так младенец дутые пузырики пускает:

хоть и радуги сияют в мыльных,

но с жар-птицей не сравнятся опереньем.

Той жар-птице, Музыке Трагической,

поученья противопоказаны, –

требует она для песни собственных слов!

И ощипывать по перышку не станем

лебедя, Историю Русскую,

белоснежно-грязного углана,

выбирая вам для вашей шляпки

только соответственные перья.

Мы расскажем, братья, нашу повесть

от Владимира Крестителя Святого,

прозванного Красным Солнышком в народе,

и до правнука его, Всеслава,

князя Полоцкого, нечестивца чернокнижника.

Если так желают братья, мы начнем…

Он выдержал паузу, набрал побольше воздуху в легкие и с вызовом и акцентированным ударом по всем струнам прокричал: