Светлана Яркина - Девятый дом

В тот момент, когда мама, уже не зная, как отговорить отца от пожизненного напоминания о его прежней любви в лице дочери, пообещала назвать мальчика тоже именем города. На вопрос отца, каким именно, мама начала вспоминать названия городов, и, не вспомнив ничего подходящего, не глядя, ткнула пальцем в карту со словами «вот этим». Когда они с папой посмотрели на карту, мамин палец указывал четко на город Монреаль. «Назову его Монреаль» – сказала мама. Это решение сразу ее успокоило, так как она сразу почувствовала себя под мужской защитой воображаемого Монреаля, который обязательно должен ее спасти от переизбытка Софий в ее жизни.

В то время УЗИ во время беременности еще не делали, и люди полагались на многовековые приметы. А приметы эти говорили, что если беременная расцвела и похорошела, то у нее непременно будет мальчик, а если нет – то девочка. Еще пол ребенка предсказывали по форме живота: если живот выдается вперед и имеет слегка заостренную форму, то там растет мальчик, а если ребенок как бы распределился по всей площади живота, то там девочка. У моей мамы все приметы указывали на девочку, и поэтому все мамины подруги, соседки и неравнодушные бабульки на скамеечке у парадной поздравляли ее с растущей помощницей и спешили поделиться девчачьей одеждой, из которой их дети уже выросли.

Именно это безапелляционное уверение в скором появлении девочки позволило папе согласиться с маминым выбором имени. На том они и порешили: девочку назовут Софией, а мальчика Монреалем. К всеобщему изумлению, появился я, и назвали меня Монреаль. Наверно, можно было бы назвать меня другим именем, но мама больше не хотела затрагивать столь болезненную тему имен, а папа был человеком слова, и выбор другого имени означал бы для него неспособность сдержать данное.

– Забавные у тебя родители были, – сказала Габорна. – Ты приходи, если что. Я всегда здесь.

Монг медленно пошел к своему инструменту.

«Самый главный инструмент, – думал он, – нужно узнать, за что он отвечает. Тогда я смогу понять, как его настроить. Какой смысл гадать, нужно идти к начальству: к Гобсу. Он-то мне все и пояснит».

Монг огляделся вокруг в поисках Гобса, но не нашел его: «Наверно, он в своем кабинете».

– Меня ищешь? – раздалось за спиной.

Вздрогнув от неожиданности и повернувшись, Монг увидел перед собой улыбающегося Гобса, глаза которого излучали столько доброты и спокойствия, что Монг невольно расплылся от счастья и тут же забыл, что хотел спросить.

– Ты, наверно, хочешь что-то узнать у меня? – спросил Гобс.

– Да, да, – моментально собрался Монг, – я хотел с вами поговорить, чтобы вы мне объяснили мои задачи.

– С радостью. Спрашивай, что тебя интересует.

– Я пытался разобраться с арфой сегодня. Почистил, отполировал, проверил, как закреплены струны. Но это ситуацию не исправило. Габорна мне объяснила, что смысла в этом нет никакого. Что все инструменты отражают поступки и мысли людей, и инструмент каким-то образом улавливает эти вибрации и преобразует в музыку. Предположим, что это так. Но в чем моя задача? Разве я могу заставить людей быть другими?

– Послушай меня, Монреаль. Я выбрал для этой работы именно тебя, потому что ты достиг уже того уровня знаний, который позволяет тебе взять на себя ответственность за других. Взять над ними шефство, как в школе. Я помню, каким ты был сообразительным учеником, у тебя была целая подшефная «звездочка» из 2-го «б» класса. Мне тогда очень понравилось, с каким рвением ты взялся за дело. С тобой эти второклашки с удвоенной силой потянулись к учебе. А то, что ты проверял у них домашнее задание, так это…

– Вы работали в нашей школе? Что-то я вас не помню. – Монг нахмурил брови, пытаясь выудить из сгустков воспоминаний лицо Гобса.

– И потом, когда у вас на работе хотели всех сократить… – Откуда вы знаете? Вы вообще кто?

– Возвращаясь к твоему вопросу, – как ни в чем не бывало, продолжал Гобс, – помимо того, что здесь вы все работаете, вы еще и учитесь. Поэтому первая часть твоей задачи – понять задачу, а вторая часть – реализовать ее. И первая часть сложнее второй. Это так же, как в школе: чтобы научиться писать, нужно прежде выучить буквы, потом научиться читать, а уже после – писать. Но зато, когда научишься, можно написать любое слово, предложение, книгу. Времени у тебя сколь угодно много, но не советую откладывать в долгий ящик. Мы в ответе за людей. Помнишь, как там у Экзюпери: «Мы в ответе за тех…»