Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…

Но что смущало больше всего, это существо пыталось сообщить НЕЧТО такое, что являло собой пусть не надежду, а какой-то призрак надежды. Но от этого «нечто» можно было просто с ума сойти, что в её положении было совершенно естественно. Ольга, впрочем, с самого начала не исключала такого исхода. Поэтому – лишиться рассудка сейчас или чуть позже – какая разница…

Однако гость не унимался. По-видимому, чувствуя состояние девушки, её боль и смятение, Йоля осторожно положил, с позволения сказать, свою руку Оле на плечо, тем самым успокаивая и как бы подтверждая, что на него можно положиться. А, собственно, в чём положиться?

«Немая сцена» – так это называется. Йоля понятия не имел, что делать дальше. Оля не представляла, как ей на всё это реагировать…

Неизвестно, сколько бы всё это продолжалось, но неожиданно ситуацию как-то «разрядил» охотничий карабин, ствол которого плавно просунулся с улицы сквозь приоткрытую дверь.

– Убери лапу, тварь! Ёшь тебя в кочерыжку, – как предостережение и обидный намёк прозвучал голос деда Ёшки – такой знакомый и пронзительно родной.

Ольга встрепенулась, лицо её просветлело, но в следующий момент раздался грохот. Только не грохот выстрела, а грохот упавшего на пол карабина. Проникнувший в помещение дед Ёшка практически рухнул на пол, а точнее – пал ниц и что-то истово забормотал. Похоже, какую-то молитву. Йоля в полном недоумении наблюдал всю эту сцену. К произошедшему он не имел никакого отношения. Вернее имел, но физически никак в этом не участвовал.

Ольга испуганно подлетела к старому охотнику.

– Дедуля, ты чего? Угомонись! Он, кажется, не опасен…

Тот продолжал бормотать в прежнем темпе и той же позе. Видя, что на деда не действуют её увещевания, Ольга в сердцах махнула на Йолю рукой. Он сразу смекнул, что к чему, и проворно сгинул из предбанника. Ещё какое-то время дед Ёшка пребывал в своём религиозном трансе. Потом, как ни в чём не бывало, встал с колен и, убедившись, что «видение» исчезло, ласково обратился к девушке:

– Оленька, здравствуй. Ты как?

– Да, нормально я. Это ты куда запропастился?

Проигнорировав заданный ему вопрос, он многозначительно изрёк:

– Это был знак!

– Какой ещё знак, дедуля?

– Тебе Ээзи явился…

– Какой такой Ээзи?

– Ну как же, Оленька? Я тебе рассказывал…

– Ну, да. Что-то припоминаю… А с чего ты взял, что это именно Ээзи?

– Бог ты мой, ну как тебе объяснить? Ну, это же и так ясно! Ты же видела – какой он! А как он сиял?

– Конечно, видела! И как сиял, видела. Я на него столько шампуня извела, что грех не засиять…

– Какого такого шампуня? – настала очередь недоумевать деду Ёшке.

– Вымыла я твоего сердешного в баньке, а то разило от него похлеще, чем от Матвея. Аж глаза слезились…

У деда Ёшки опять взгляд помутнел и рот приоткрылся… Тут девушке пришлось рассказать всю историю появления «Йоли-Оли». Дед слушал внимательно, но недоверчиво, часто переспрашивал и уточнял детали. Судя по его поникшему виду, у человека уходила почва из под ног, развенчивались идеалы и, кажется, рушилась его стройная система мироздания.

– А как объяснишь, дорогая, куда он моментально исчез, когда я начал молиться? – продолжал упорствовать блюститель веры.

– Куда-куда… Да, никуда. Сидит, небось, на сеновале и ждёт, когда его позовут.

И действительно, когда вышли из бани и подошли к сараю, уже стемнело, а в глубине

сеновала сияли два глаза, отражавшие свет полной Луны, что взошла над лесом.

Ольга кормила деда Ёшку поздним ужином. Он немного успокоился и с аппетитом поглощал рагу из овощей. Вера его несколько пошатнулась, но не настолько, чтобы полностью отказаться от привычной модели мироустройства.

– Это хорошо, что ты ему помогла. Очень хорошо, однако… – рассуждал старый охотник, – Он на верху живёт, на небе.

– Что-то я не заметила…

– Не иронизируй, Оленька. Так и есть. Он всегда с неба приходит. Сам видел. А что? С ногой-то у него как сейчас?

– Да, вроде, заживает… Сама удивляюсь, как быстро. Конечно, про пчёл я удачно вспомнила. А так – неизвестно, чем бы дело закончилось…

– Нет, всё это неспроста, – не унимался дед, – Он тебя так проверял. Ты молодец, Оленька. Теперь Ээзи поможет…

– Дедуля, да будет тебе… Чем поможет? Как поможет? Мне уже ничто не поможет… И что ты всё заладил: «Эзи-эзи»? Он сам-то Олей назвался…

Оба замолчали на какое-то время. Потом Ольга добавила: