Евгения Дербоглав - Ребус

– Я уже сказал, – Дитр медленно закрыл и так же медленно открыл глаза, – я уже говорил тебе, как я вообще отношусь к этому процессу. Это какая-то охота на демонов. Ребуса нет. Он мёртв. Зачем это…

– Не он один в ответе за всю эту дрянь! – взвизгнула Андра. – Знал бы ты, сколько в одном Акке переловили купленных чинуш! А тот метеопредсказатель, который ради Ребуса давал ложные прогнозы, и голод, который потом начался из-за неурожая? А убийство наследника Принципата в Гралее? А…

– Да, Ребус бы не достиг таких успехов в своем деле, если бы его не поддерживали. Но Круста…

– Круста – жестокая, бесчеловечная политиканка! – отрезала Андра.

– Круста – Префект неспокойной местности, какой ей ещё быть?

– Такой, как я! – сорвалась Андра. Её перекосило, маленькие худые кисти судорожно сжали складки длинной юбки.

Дитр ошеломленно уставился на подругу. Андра была педантичным, до зубного скрежета порядочным человеком, привыкла во всем оказываться правой – ведь большинство считали, что она права, а значит, так и было. Она была благополучной успешной женщиной из благополучной зажиточной семьи, отличницей отделения общественных наук, Головной студенткой, которую взяли работать в министерство её родного Акка минуя стажировку. Акк, богатая агломерация, окруженная плодородными сельскохозяйственными территориями на юге и курортными поселками и заповедниками на севере, никогда не испытывала того, с чем приходилось сталкиваться другим регионам, а в особенности – Песчаной Периферии. Главной проблемой Акка была коррупция в области градостроения – некоторые нелегально надстраивали себе верхние этажи, не получив на то действительного разрешения мэрии. Главной проблемой Периферии – постоянная война с пустыней и её жителями, силами, бушующими посреди сухих бурь, и древними, неистребимыми тварями, гнездящимися в песке. Периферии был просто необходим такой Префект, как Круста – лидер маленькой свирепой нации, которому будут рукоплескать за любую жестокость. Конфедерация не любила лидеров, Конфедерация была просвещенной бюрократией, допускавшей только механическое и безликое администрирование, где людей отличали друг от друга лишь по цвету лацкана на гражданском мундире. И Равила Круста – золотой лацкан с именем и ярким лицом, которое запомнится хронистам, не вписывалась в саму суть просвещенной бюрократии, Равила Круста так или иначе будет уничтожена – если не своим сотрудничеством с Ребусом, так чем-нибудь еще. Они найдут, чем ее уничтожить.

– Равила Круста не может быть такой, как ты, – тихо проговорил Дитр.

– Но ты-то хотя бы можешь быть моим другом, – со злостью выпалила чиновница.

– Я и так твой друг.

– Сомневаюсь, – сказала она таким же тоном, каким обратилась пару часов назад к Равиле Крусте на слушании.

И, круто развернувшись на каблуках, да так, что юбка вокруг неё подняла вихрь из пыли от гравия, которым посыпали дорожки в сквере, Андра припустила к дороге, вытаскивая на ходу красно-золотой флажок чиновника высшего ранга, чтобы найти себе транспорт. Дитр проводил её взглядом и устало пошёл в сторону одной из радиальных улиц Административного Циркуляра, которая соединялась с Зеленым Циркуляром, где они с женой снимали квартиру на время процесса.

Доходный особняк, где остановились Парцесы, был неподалеку от радиуса с дипломатскими казармами и домами богатых иностранцев. Кивнув группе гралейцев, пробежавших мимо него с хронометрами в руках, он обернулся им вслед, наблюдая, как под узкими спортивными штанами мужчин и женщин ходят ходуном мышцы. Знатным и уважаемым подданным Принципат рекомендовал заботиться о своем здоровье, и поэтому по вечерам дипломаты всегда отбрасывали свои заботы и досуг и бегали по радиусу Тридцатилетия Союза, иногда забегая и на соседние. Проводив взглядом крепкую селекционную группу спортсменов, Дитр пошел в направлении доходного особняка, окруженного цветущей живой изгородью. Ночные растения пока что не распустили свои бутоны, а дневные уже попрятались, и привычного гомона насекомых не было слышно – шмели улетели, а бражники ещё не проснулись.

На втором этаже свет не горел, но Виалла Парцеса уже была дома, сообщил привратник Дитру. Она выбежала встречать мужа, бережно придерживая живот располневшей ладонью.

– Ну и что ты там хранишь? – ласково проговорил Дитр, целуя Виаллу в шею. – Оно же не выпрыгнет, пока не захочет.

Жена отступила на шаг, и её глаза восторженно блестели даже в полумраке прихожей.