Василий Арсеньев - Исход. Обратная сторона Луны

Старец остановился и взглянул на юношу: тот слегка покраснел.

– Наверное, в тот день я чувствовал и то, и другое сразу.

Иоанн улыбнулся:

– Я так и думал. Итак, кажется, ты мне хотел что-то сообщить?

– Да, мой… – юноша хотел сказать «господин», но его голос осекся; он вздохнул. – Отче, у меня крайне неприятное известие для вас. И я не знаю, как вам сказать об этом…

– Говори, как есть – не надо жалеть меня, старика, – слабо улыбнулся Иоанн.

– Словом, по слухам, ваша главная святыня… Храм Ерушалаима… был разрушен римлянами, – отрывисто сообщил Папий.

На некоторое время повисло молчание. В тишине было слышно, как волны вдалеке бьются о скалы. Папий наблюдал за своим учителем и удивился, заметив у него на лице какое-то подобие улыбки.

– Свершилось! – наконец, проговорил Иоанн. – Сбылось еще одно пророчество Иешуа: «не останется здесь камня на камне», – говорил он своим ученикам. Бесплодная смоковница была вырвана с корнем…

– Вас это известие как будто и не огорчило, – заметил Папий.

Старец вздохнул:

– Да просто я давно уже не священник храма Ерушалаима и, кроме того, смирился с тем, что до сих пор представлялось неизбежным, а ныне стало данностью.

– А вы разве были священником? – еще больше удивился юноша.

– Был, – сразу помрачнел Иоанн. – Много воды утекло с тех пор. И тогда меня звали иначе… То имя, которое ты знаешь, дал мне Иешуа, когда воскресил из мертвых.

Это последнее сообщение тотчас сильно взволновало юношу: «Как? Неужели?»

– Да, друг мой, – слабо улыбнулся старец. – Я тот самый Элиэзер (Лазарь)!

– Но… – запнулся юноша, опешив от волнения. – Почему же вы до сих пор молчали об этом и никому ничего не говорили?

– Страх был тому причиной, мальчик мой, – мрачно усмехнулся Иоанн. – Как всегда, всему виной обычный человеческий страх. Да, к тому же я знаю, каково это – быть мертвым. Давай сядем – я уже порядочно устал стоять на ногах.

Старец подошел и сел на свое любимое место – на камне почти у самой кромки воды. Юноша опустился наземь, чуть поодаль от него. Он был не только взволнован, но и растерян, и некоторое время не знал, что сказать, а потом все-таки нашелся.

– Отче, а вы можете поведать мне свою историю?

– В этом нет необходимости – ты ее сможешь прочесть, – с этими словами старец вынул из-за пазухи свернутые в свиток листы пергамента, исписанные мелким почерком на эллинском наречии. – Здесь история Иешуа – от Крещения и до того дня, когда он явился к нам, своим ученикам, в последний раз. Я – часть этой истории. Сначала я был среди тех, кто его преследовал, но затем мы стали друзьями. А потом он избавил меня, Элиэзера, сына первосвященника Анана, от уз смерти. Любимым учеником он называл меня и нарек новым именем. Так я стал Йохананом, а по-гречески – Иоанном.

– Просто удивительно то, что вы мне рассказали. Но… почему именно сейчас? – глядя на листы пергамента, осведомился юноша.

– Потому что, Папий, вскоре нам с тобой придется расстаться, – сказал старец со вздохом.

– Как? Что это значит? Вы гоните меня?

– Вовсе нет. Уйти должен я, а ты останешься и продолжишь дело, начатое мной.

– Но… я не понимаю, – расстроился юноша. – Куда вы собираетесь пойти?

– Пока еще сам не знаю, – слабо улыбнулся старец. – Но так нужно, дабы исполнилось другое пророчество Учителя – его слова обо мне.

– А я не могу отправиться вместе с вами?

– Нет, – качнул головой старец. – Путь этот мне предстоит пройти без тебя, – он улыбнулся. – Помнишь, я как-то упоминал о словах, которые Иешуа сказал Петру в ту ночь, когда его забрали? Куда я иду, ты не можешь теперь за мною идти…

Услышав это, Папий затрясся:

– Так, стало быть, вы решились на смерть, отче?

Старец даже рассмеялся:

– Нет, ты меня не так понял, хотя слова Иешуа значили именно это. Друг мой, смерть мне не грозит, – так сказал Христос, а потому не волнуйся за меня. Помни: главное – это вера, помноженная на любовь ко всему сущему.

– Я запомню эти слова, учитель, – сказал юноша. Он заметил, что старец порывается встать с места, поднялся сам и помог ему. Когда они шли назад к дому, при мысли о скором расставании у Папия слезы потекли из глаз, и он украдкой вытирал их рукавом своего одеяния.

На рассвете старец разбудил юношу.

– Тот самый день настал! – торжественно сообщил он.

– Как? – встрепенулся Папий. – Так скоро? А я думал, вы еще поживете тут…

– Ровно год назад я увидел одного Странника, и он сказал, чтобы я был готов именно в этот день.