Дмитрий Леонидович
Чистильщик кошмаров
1. Охота на розового кролика
Я шел за гоблином Томасом. Это я его так называю, а на самом деле он Тоумашшос. Я называю, а он откликается.
Вокруг был лес. Тропа огибала густые заросли акаций. Часть деревьев как раз цвела, распространяя одуряющий аромат. При каждом вдохе сначала запах казался нежным и изысканным, потом – сладким и приятным, а в конце чувствовалась приторная нотка пресыщенности.
Томас шагал по тропе плавной походкой, перекатывая ступни в мягких мокасинах с пятки на носок.
Был он чуть ниже среднего человека, сухощавый, с выбритой головой с торчащей из макушки косичкой. Его зеленовато-коричневую кожу украшали рисунки из шрамов. Вот на спине, например, уверенными разрезами, в которые была втерта краска, была нарисована лобастая морда зверя с синими глазами и клыкастой пастью. Выглядел он свирепо. Это не просто рисунок – это чтобы хищники не понимали, где у гоблина лицо, а где спина. Говорят, помогает иногда.
На самом деле кожа у гоблинов не зеленая, а просто смуглая, цвета сильного загара. Но охотники перед выходом в лес мажутся соком травы, который придает коже болотный оттенок. Сок полезный – насекомых отпугивает, запах маскирует, а еще – зеленого гоблина в кустах заметить сложнее, чем загорелого.
Выглядел Томас не опасно, но это пока не увидишь его в бою. По сравнению с человеком он был резким, как удар хлыста, а его жилистые мышцы позволяли, при некотором навыке, свернуть шею оленю. Я видел.
Идти без объяснений почти час по тропе, глядя на смуглую спину, мне надоело.
– И где твое «странное», хитрый гоблин? – не выдержал я.
– Будет тебе странное. До берега речки дойдем – и будет. Вы, люди, не умеете ждать – когда нужно ждать, и не способны делать быстро – когда надо быстро. Как вы не вымерли?
– Мы уже вымираем, – буркнул я.
– Жаль. С вашим приходом жить стало интересней. Раньше только Богиня приходила, и то – редко. А теперь начали появляться мягкомясые людишки, и странное стало появляться. Весело!
***
Скоро Томас сошел с тропы, и походка его изменилась: он начал при каждом шаге медленно ставить ногу на землю, ощупывая ее подошвой. Чтобы не треснуть сухой веткой. Иногда замирал, не доведя шага до конца, и переносил ногу в другое место. Так он прошел еще сотню метров, сойдя с тропы в сторону. Я шел за ним и тоже поглядывал под ноги, осторожно ставя свои ботинки, стараясь попасть в его следы – там-то точно нет сухих веточек, которые могут выдать звуком.
Гоблин подкрался к полосе кустарника, опустился на землю и змеей втянулся под ветки. Мне пришлось повторить его действия и лечь рядом, между корнями кустов.
В таком положении, если чуть приподнять голову, через траву был виден берег небольшой речки. Вода прогрызла в грунте глубокое, метра на два ниже уровня берегов, узкое русло.
– Видишь на краю пятно травы вытоптано?
Я промычал, подтверждая, что вижу. И достал флягу с водой – пить хотелось немилосердно.
– Оно там сидит иногда. Сейчас нет, будем ждать. Странное. Зверь, а может и не зверь.
– Это как?
– Ну, вот ты не гоблин. Ты зверь?
– Нет, я человек.
– А Богиня – зверь?
– И Богиня человек.
– Но еще и богиня.
– Угу.
– Вот и оно – не гоблин, выглядит как зверек, а ведет себе странно. Выглядит тоже странно. Цвет у него светло-алый.
– Розовый?
– Нет, розовый – холодный оттенок, а тут – теплый, как грудка снегиря, – гоблин посмотрел на меня, как на недоразвитого, его удивляло – как можно не понимать таких различий?
Мы замолчали на следующие полчаса. Лежать в засаде – занятие ответственное. На ветки над нами прилетел какой-то щегол и стал щебетать. К нему присоединилась самка, щебет удвоился и перерос в птичий скандал. Потом улетели.
***
Странное появилось из-за поворота оленьей тропы, бегущей вдоль берега.
Выглядело оно, как крупный кролик. Розовый. Ну, или светло-алый – мне такие нюансы не понятны. Шел этот кролик на задних лапах, опираясь только на пальцы. Из-за этого ноги его вытянулись так, что манекенщицы обзавидовались бы. В целом фигурка была комичной – толстенький розовый кролик на длинных лапах, грустно опустивший голову, и даже уши его поникли. Еще и передние лапки он за спину заложил, завершая образ задумчивости и грусти.
Дошел до места своей лежки, сел там, повернувшись мордочкой к реке, спиной к нам. Сидит, на воду пялится. Уши обвисли, фигура излучает мировую скорбь. Вот как такого убивать?
Читать дальше