Дмитрий Леонидович - Чистильщик кошмаров

– Слушайте меня соседи и родичи! Это ушастое недоразумение – мой друг. Он спас мне жизнь, – заголосил Томас, остановившись в центре площади.

Потом перевел дыхание и продолжил:

– Его нельзя убивать без причины, нельзя есть, – задумался на мгновение. – И пытать его тоже нельзя. Я сказал!

Толпа, выслушав, тут же придвинулась. Любопытные пытались рассмотреть кроля поближе, потрогать его руками. От такого внимания кроль заметно испугался. Я понял, что в любой момент у него может сработать его фирменный визг.

– Стойте! Отойдите на пару шагов! – вмешался я. – Зверек очень пугливый, а когда он пугается – становится опасным.

Томас перевел мою речь на гоблинский.

Мамаши-гоблинши тут же притянули своих детишек к себе, и молодые девушки перестали тянуть к Цветику свои шаловливые ручки. Вовремя я их остановил – одна уже нацелилась нащипать шерсти с его хвостика. Наверное, решила, что пучок волос такого замечательного цвета хорошо подчеркнет ее красоту.

К нам вышел Горуб. То ли староста, то ли шаман, то ли вождь. Главный в деревне, в общем.

– Вижу, охота была успешной. Но непростой, – заметил он повязку на руке Томаса.

– Да, мудрейший, Богиня довольна.

– Удовольствие Богини – смысл нашей жизни. Но ткани для трусов ты нам вдвое больше давай – в оплату за рану лучшего охотника племени.

Пришлось согласиться. В этот раз за услуги племени по поиску «странного» я обещал дать им рулон мягкой хлопковой ткани. Они из нее набедренные повязки сделают. Раньше из домотканого полотна делали, но оно жесткое.

Предлагал им готовые трусы – отказались. Говорят – плохо защищают от рыбки-писюна. Это такая мелкая рыбка, которая при купании или переправе через реку может через любое отверстие забраться внутрь тела человека, зацепиться там шипами и пить кровь. Выбраться не может и умирает потом, но человеку от этого не легче, боль он при этом испытывает сильную. Такой уж тут мир недружелюбный. Впрочем, для рыбки этой человек или гоблин – случайная жертва, в природе она на жабрах рыб паразитирует. Прародительницу этой рыбки взяли из земной Амазонки, она не такой пронырливой была, хотя легенды об ее опасности все же ходили.

***

– Располагайся, – пригласил я Цветика, махнув рукой в сторону стула.

Мебели у меня в хижине почти не было. Кровать, табурет, пара стульев, стол. Все сделано из тонких палок и лозы. Легкое, прочное, красивое.

Томас тоже зашел.

– Где мне построить хижину для Цветика?

– А давай ты сбоку к моей хижине веранду пристроишь – и пусть там живет.

– И загородку, куда жен выпускать можно будет, – уточнил кроль.

– И загородку, – согласился гоблин.

– Они у тебя норы не начнут рыть под ограждением? И само ограждение не сгрызут? – уточнил я. – А то ведь разбегутся по лесу – съедят их там.

– Я им не дам. Следить буду. А нору я сам вырою, с входом из моей веранды.

– А как ты следить за ними будешь, когда со мной в поход пойдешь?

Кроль пожал плечами и загрустил. Сложно это, когда жены совсем неразумные. Чуть-чуть разума женщине все-таки надо. Даже если женщина – крольчиха.

– Придется в клетках запирать, пока меня не будет, – вздохнул Цветик. – Главное, чтобы кто-то их кормил, если я надолго уйду.

***

Работа закипела. Томас привел двух своих жен, которые взяли на себя основной труд. Гоблин, раненый в руку, руководил ими. Двое старших его сыновей, лет пяти-шести, тоже помогали по мере сил. Палки носили и лозу. И листья банана для крыши – каждый лист накрывал маленького носильщика с головой и волочился сзади. Остальные дети Томаса остались с его третьей женой дома.

Цветик наблюдал, как строят его жилье.

А я, оставшись наедине, вошел с комма в панель пользователя. Там выбрал раздел заданий системы, быстро обнаружил новую форму контракта – на приручение спонтанно возникшего кошмара. Плата за него полагалась такая же, как за уничтожение. Так что я после охоты на кролика остался в хорошей прибыли. Быстро заполнил форму контракта, тут же зачислились деньги.

В плюсе – сотня монет оплаты по контракту, в минусе – шесть монет за два рулона ткани для трусов гоблинам. Я был доволен. Для бедного безработного девяносто четыре монеты – хорошие деньги. Очень хорошие. Раньше у меня стипендия была всего в сорок монет в месяц. А пособие у родителей – по двадцать.

– Человек! – послышался от входа голос Горуба.

– Там охотник пришел, он видел странное, – вошел он в комнату.