Салман Рушди - Гримус

Но я-Орел слишком многое повидал на острове Каф и за его пределами, где я-Гримус без счета разрушал чужие жизни для претворения в жизнь своих идей. И то, что он видел повсеместно, нельзя было оправдать ни идеями, ни открытиями, ни удивительными знаниями я-Гримуса. Я-Орел вспомнил о нескольких веках тщетных скитаний, предшествующих моему прибытию на остров, вспомнил жителей К., чьи жизни были низведены до низшего уровня слепой философии простого выживания, людей, отчаянно цепляющихся за останки своих личностей и беспомощно понимающих, что изменить что-то в своей судьбе и жизни им уже не суждено. Соединенное могущество безграничной власти, безграничного знания и странной, нечеловечески-отстраненной от окружающего мира жизненной позиции, поднимающее личность до способности управлять величайшими вопросами жизни, было противно я-Орлу. Я-Орел видел, что эта сила сделала с Виргилием Джонсом, с Долорес О\'Тулл, с Лив Джонс, с Птицепес, его сестрой, хотя теперь эти люди и получили свободу. Нет, сказал себе я-Орел, Роза – не драгоценный дар, это проклятие.

И после того, как всем спорам пришел конец, как словесным, так и на основе мыслеобразов, я-Гримус обрушился на я-Орла со всей силой своей воли, в ярости от постигшей его неудачи. Мидия увидела, как я (мы) покачнулся и, как только внутренняя битва достигла своей высшей точки, закрыл руками лицо. Она поспешно схватила меня за локоть.

Наверное, именно это и помогло я-Орлу отвернуть от себя поток эмоций Гримуса. Я был не один. Со мной была Мидия. Мидия, одна из жертв любителя птиц, чью жизнь он самовольно устроил на свой лад. Мидия, одна из тех, за кого я-Орел считал себя в ответе. Вина за то, что недавно случилось в городе, еще была памятна мне. Теперь я дрался за весь остров. А он дрался только за себя одного. И проиграл.

В это самое время Пекенпо и Мунши обыскивали и громили дом.

Я, я-Орел, отнял руки от лица и повернулся к Мидии. Я-Гримус внутри меня был повергнут, превратился в слабую пульсирующую боль в затылке.

– Сейчас я уничтожу Розу, – сказал Мидии я-Орел. – Хочу предупредить тебя – это опасно. Мы все можем исчезнуть.

– Машина Гримуса не имеет права на существование, – ответила Мидия. – Мне все равно – делай, что задумал. Лучше умереть, чем жить в вечном страхе перед… этим .

Я-Орел кивнул и вновь погрузился в глубины моего сознания, разыскал там я-Гримуса и заставил его открыть секрет управления Розой. Я-Гримус понимал, что я задумал, и противился такому насилию, но сил бороться у него уже не осталось, он был побежден. Отыскав в нем нужные мне сведения, я настроил Розу. Можно было начинать Концептуализацию.

Для начала я-Орел прекратил существование субизмерения; это было проще всего. Сосредоточившись, я мысленно представил себе общий вид острова Каф с Домом Гримуса на вершине горы, со ступеньками, ведущими вниз к домику Лив. Но без всяких Врат и заградительных барьеров. Миг, когда воображаемое материализовалось в действительность, я почувствовал очень четко. Происходящее напоминало преобразование Внутренних Измерений. Если тебе дано это сделать, то, как только результат достигнут и продукт твоего труда появился, ты уже знаешь об этом. В течение нескольких секунд я стоял, не в силах опомниться от восхищения Предметом, таким невероятно сложным и многообразным, таким невероятно простым. Но, опомнившись, я взял себя в руки и приготовился к выполнению более трудной задачи.

Я начал воссоздавать остров Каф таким же, каким он был, но с одной лишь разницей: на острове не должно было быть Розы. По моему мнению, такой способ был все-таки лучшей альтернативой простому, физическому уничтожению Розы. Риск, по опыту того, что проделал в свое время с Розой Деггл, следовало свести в миниуму.

В этот момент я-Гримус предпринял свою последнюю попытку. Он показал мне нечто, о чем я совсем забыл: координаты моего измерения, куда, когда-то очень давно, он изгнал Николаса Деггла. План Гримуса был очень прост: я оказывался перед дилеммой, ибо, уничтожив Розу, уже не мог вернуться обратно в свой мир. Я-Гримус предпочитал расстаться с Розой навсегда и вместе с я-Орлом отправиться в мой мир, где, может быть, Предмета нет и никогда не было, нежели видеть, как гибнет могущественное устройство.

Соблазн был велик, и я-Орел не мог не признать этого; но Мидия снова была рядом. Мидия и все остальные, кто ждал моего решения.

– Черт возьми! – воскликнул тогда я в полный голос. – У меня ведь там все равно ничего не осталось. Что я там буду делать?