Свен Карстен - Землемер

Наши друзья осторожно следуют за этим фронтовым асом, стараясь, все же, оставаться в тени деревьев. Через минуту уже видно большое поле, тут и там стоят аэропланы разных видов и размеров, поодаль пирамидами составлены бидоны — видимо, с бензином — они обнесены веревкой с предупредительными флажками. Повсюду горят костры, деловито ходят люди. Мулен недоумевает, как же в таких условиях можно угнать аэроплан, их же моментально заметят и арестуют. Но Трюффо выглядит необычайно уверенным, если не сказать вдохновленным, он словно и не сомневается в успехе. Он бегло осматривает поле и аппараты, потом указывает Полю на один из них, стоящий почти рядом с началом длинной цепочки факелов — дорожкой для взлета и посадки.

— Видите, вон там? Это Фарман, я с ним справлюсь без проблем. Он одноместный, но это ничего, вы можете лечь у меня под сиденьем — если будете крепко держаться и не попадете ногами под винт, то прекрасно долетите. Интересно только, заправлен ли аэроплан горючим. Идите за мной, не бегите и не пригибайтесь, идите уверенно, тогда нас примут за своих. Если вообще увидят из-за этих костров.

Действительно, все обходится без помех. Аэроплан кажется на вид очень хрупким, ажурным, даже непонятно, как он вообще в состоянии поднять в воздух двух взрослых мужчин. Мулен проводит ладонью по крылу — бамбук и толстый шелк, все на проволочках, шнурках и растяжках, причем в роли последних выступают, похоже, рояльные струны. Трюффо хозяйски барабанит пальцами по цилиндру бензобака, звук ему нравится, бак полон и это означает, что и мотор и сам фюзеляж — исправны, аэроплан подготовлен к полету. Трюффо вертит какие-то краники, дергает рычаги, отчего переднее крыло ходит вверх и вниз.

— Теперь слушайте, — жарко шепчет Трюффо. — У нас на все не больше минуты и второй попытки не будет. Я лезу наверх, а вы заходите сзади и беретесь за лопасть винта. По моей команде, и не раньше, со всей силы дергаете лопасть книзу и отскакиваете. Если заведется, обегаете крыло, лезете наверх и проползаете ногами вперед у меня под сиденьем. Не прорвите только ботинками шелк. Наступаете сюда, сюда и вот сюда. Если заглохнем, то придется повторить, но все в темпе, в темпе, вы поняли?

Мулен ничего не понимает, но кивает, надеясь, что как-нибудь справится. Трюффо подтягивается на руках и отработанным движением закидывает себя на место пилота. Биплан сотрясается и проседает на своих велосипедных колесах. Мулен уже обежал аппарат и теперь стоит наготове, держась за лопасть деревянного лакированного винта. Трюффо оборачивается и орет шепотом — другая сторона, другая! Приходится подныривать под хвост, на что уходят драгоценные секунды. Не успевает Мулен как следует взяться за правильную лопасть, как Трюффо чем-то щелкает наверху, затем спокойно и негромко командует — давай! Мулен повисает всем телом на пропеллере, тот неожиданно легко проворачивается и Поль падает на колени в хрусткую от мороза траву. В уши ударяет сухой треск мотора, Поль инстинктивно отползает на заду подальше от блистающего круга бешено вращающихся лопастей и с ужасом видит, что аэроплан начинает отъезжать от него, сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей. Но тут Трюффо рывком разворачивает аппарат и теперь он движется уже в сторону Поля. Тот вскакивает, растерянно примеривается, куда можно наступать, куда нельзя, скачет на одной ноге, но в этот момент сверху протягивается рука Трюффо, хватает Поля за воротник и затаскивает на борт. Поль отчаянно трепыхается, его ноги скользят по шелку, и вдруг он оказывается крепко зажат между коленей Трюффо, на животе, лицом вниз, а под ним стремительно убегает назад утоптанная земля. Боковым зрением он видит, как факелы сливаются в рваную огненную линию, мотор воет, толчки и тряска возрастают, становятся невыносимыми и вдруг прекращаются совсем — они все-таки взлетели. Внизу проносятся костры, крылья других аэропланов, какие-то кусты, Трюффо неимоверно задирает нос аппарата и Поль отчаянно вцепляется в край крыла, на котором лежит, в страхе сползти назад к визжащему циркулярной пилой пропеллеру. Биплан трясется и ходит ходуном, как старый плетеный стул — если бы не треск мотора, можно было бы слышать, как скрипит и гудит его конструкция. Поль не слышит этого, но ощущает скрип всем телом. По колесам хлещут ветки дерева, аэроплан дергается, но опасность уже позади и они вырываются на оперативный простор. Звук двигателя становится ровнее и тише, Поль понимает, что никуда не падает, а, напротив, надежно и даже удобно лежит на плотном упругом шелке крыла. Внезапно перед самым его носом возникает рука в кожаной перчатке — это Трюффо наклоняется к нему сверху, показывает большой палец и торжествующе хохочет. Все в полном порядке.