Ариша Дашковская - Опасный синдром

Мария подумала, что доктор обладает суперспособностью – приходить не вовремя. Вчера он опоздал, пропустив большую часть ее агонии, а сегодня заявился не тогда, когда она упорно тренировалась, и не тогда, когда она уже взяла бы себя в руки. Он пришел в момент ее слабости.

Между тем доктор достал из кармана пакет, такой же как и вчера, и совершил те же манипуляции. Если в пакете было лекарство, то зачем его было давать Марии сегодня, когда она не собиралась умирать? В тот раз лекарство подействовало быстро, слишком быстро. Но любой врач предпочел бы инъекцию оральной форме препарата в случаях, когда счет идет на минуты. Мария запутывалась в своих заключениях всё больше и больше.

– Что это? – спросила она, не особо надеясь получить ответ.

– Высокопитательная, полностью усваиваемая смесь, специально разработанная для таких случаев, как у вас.

Ответ ничего не разъяснил, напротив, породил множество вопросов. Кому придет в голову кормить агонизирующего человека? Почему питание в считаные секунды сняло болевой синдром? Содержатся ли в нем сильнодействующие наркотики? И что за «такой» случай у Марии?

Доктор не собирался задерживаться и проявлять какой-то интерес к состоянию пациентки, потому ушел быстро. Ровно в девять он вернулся – Мария определила время по расположению стрелок, они образовали прямой угол в левом верхнем секторе круга беспокойно тикающих часов. Снова в набухшую вену Марии поступила сначала прозрачная жидкость, а потом золотистая. Перед тем как ее сознание отключилось, Мария успела подумать, что один из препаратов явно обладает снотворным эффектом.

1.5

Прошла неделя, прежде чем Марии удалось взять эспандер. Неделя ее бесконечных попыток приручить собственную руку, чаще всего безуспешных: то рука совершенно не хотела подниматься, то отказывалась двигаться в заданном направлении. Она будто принадлежала старой механической кукле, шарниры которой давно пришли в негодность – настолько плохо гнулись пальцы. Когда они наконец слабо обхватили твердую резину эспандера, Мария возликовала. Она осторожно оторвала руку от тумбочки, и сразу же тишину палаты нарушили громкие редкие хлопки. В дверном проеме стоял доктор. Он демонстративно аплодировал, причем на его лице застыло саркастическое выражение. Мария вздрогнула, пальцы предательски разжались, и эспандер покатился прямо под ноги доктору. Он подобрал его, покрутил в руках и, вопреки ожиданиям Марии, не отдал ей, а положил на тумбочку.

– Плохо, Мария. Тренируйтесь усерднее, – холодно произнес он.

Мария со стоном отвернула голову и смежила веки. К занятиям она вернулась только после того, как скрипнула, закрываясь, дверь.

Лишь к концу следующего дня эспандер оказался рядом с Марией на кровати. Она старалась не задеть его ненароком, чтобы он не упал на пол. Оттуда ей его точно не достать. В глубине души Мария надеялась на похвалу или хотя бы на одобрение, но доктор снова был недоволен. Мария судорожно сжала эспандер, боясь, что доктор отберет его, и ей снова придется повторять всё сначала. Так и случилось. Игнорируя жалкие попытки сопротивления, он отнял у нее эспандер и положил на ее левое колено.

– Вы совершенно забыли о правой руке. Если вам прекрасно хватит и одной, чтобы жить долго и счастливо, я не спорю. Но с двумя руками живется веселее. К тому же вам всё равно нечем заниматься, так что развлекайтесь, – Мария опять услышала в его словах издёвку. С каждым днем доктор нравился ей всё меньше и меньше.

«Развлекалась» Мария еще неделю. Теперь у нее получалось перекладывать эспандер из руки в руку, сжимать его – несильно, но всё-таки это было значительно лучше, чем никак. Дни напролет, с утра до вечера, практически беспрерывно она жала его и смотрела в окно-витрину на пустой коридор. За окном никто никогда не проходил, кроме лечащего врача. Ни разу она не видела ни уборщиц, ни санитарок, разносящих еду и утки для больных, ни медсестер, везущих на тележках таблетки и заранее наполненные шприцы для инъекций. Раньше она не обращала на это внимания, потому что его полностью поглощали попытки завладеть эспандером. Зато сейчас пустота коридора настораживала.

Коридор был не только пуст, но и нем. Даже в отдалении не раздавалось никаких звуков – ни голосов, ни хлопков дверей, ни дребезжания колес каталок. Только пугающая тишина. Иногда она разбавлялась торопливыми шагами доктора. Он приходил к Марии три раза в день: первый – в девять часов утра, второй— в полдень, покормить ее странным субстратом, третий – в девять на вечерний обход.