Екатерина Широкова - Запрещённые дети

– Н-не н-надо, п-пож-жалуйста, – прошелестел Илья, замёрзнув в этом подвале так, что зуб на зуб не попадал, а Добрая Люся отставила злополучное ведро под раковину и вернулась на своё место, по кругу обойдя ещё не обсохшую лужу, несмотря на решётки в полу, куда с радостным бурлением уходила лишняя вода.

В обуви противно хлюпало и Илья безнадёжно подумал, что, когда это закончится, он первым делом снимет мокрые носки и согреет ноги у батареи, а потом постарается заснуть и поспать как можно дольше. Он даже решил отложить побег. Не сейчас. Может быть, завтра.

– Что со мной было? – глухо спросил Илья, а воспитательница зачем-то снова уставилась на ведро. – Почему я почти ничего не помню?

– Ты немного… увлёкся, но это ничего. Ты вспомнишь. Не сегодня, конечно, но я обещаю, что вместе мы справимся.

– А почему вы не можете спросить мою маму? Почему вы не спросите её? Она должна вам ответить.

Воспитательница нажала на кнопку на столе и за дверью что-то оглушительно щёлкнуло, а притихшее было подземелье огласили торопливые шаги. Знакомый охранник заглянул в окошко и предупредительно постучал по стеклу, отпирая засов, а потом скептически покосился на связанного пацана, но достал кусачки, чтобы перерезать проволоку на запястьях новенького.

– Вы сегодня долго, – охранник переключил своё внимание на лодыжки Ильи, ворчливо обращаясь к Доброй Люсе, – я уж думал идти проверять, всё ли в порядке.

– Конечно, у нас всё в порядке, – воспитательница подмигнула Илье, а тот закашлялся и потянулся освобождёнными руками к шее, как будто вода попала ему в горло и внутри теперь адски жгло от боли.

– Мясник тоже так говорил, а уж потом…

– Со мной такого не будет. Только не у меня.

– Ну, как знаете, – флегматично чмокнул пухлыми губами охранник, – наше дело маленькое. Этого куда?

– Разумеется, наверх, в душ. Согреется чуть-чуть и тогда пускай идёт со всеми обедать.

– Будет сделано. А вы всё-таки поаккуратнее с этими…

Охранник дёрнул новенького за воротник рубашки и тот встал, поджав онемевшие пальцы в наполненных водой ботинках и так и не увидев, как отреагировала воспитательница. Его вели, как опасного преступника, заставив держать сомкнутые руки за спиной и периодически пихая дулом между лопаток, хотя Илья и так подгонял себя, следуя кратким указаниям охранника. Наверх, направо, прямо двадцать шагов… Душевая. Здесь пахло плесенью и хозяйственным мылом, и Илья поскорее стянул с себя всё, а охранник брезгливо отвернулся, когда убедился, что тот не замышляет никакую пакость и лишь жалко трясётся, мечтая о горячей воде.

– Быстро делай свои дела, – скомандовал охранник и Илья послушно встал под облезшую душевую лейку, с жадностью поворачивая тугие краны.

Пар только начал наполнять пространство вокруг него, как охранник велел заканчивать и указал на стопку приютской формы, сложенную на скамье. Его личная одежда исчезла вместе с мокрыми и наверняка теперь испорченными ботинками, а Илья вяло подумал, получит ли он свои вещи обратно когда-нибудь. Рубашка была любимая, небесно-голубого цвета, такая же, как на выцветшей фотографии, где они все четверо стояли на перроне возле поезда и широко улыбались тому, кто их снимал.

Илья напряг память, стараясь выудить ответ на вопрос, куда или откуда они ехали, но всё, что всплывало, лишь сама картинка, вставленная в серую пластмассовую рамку, и грустная мама, рассматривающая её и поглаживающая их маленькие счастливые фигурки подушечкой большого пальца.

У директорши их приюта был настолько взбешённый вид, что Илья машинально замедлил шаг, отчего получил незамедлительный удар в спину от споткнувшегося об него жирного охранника. Невероятно, но в общей столовой было мрачнее, чем обычно – дети сидели молча, не смея поднять глаза и старательно изучая содержимое своих тарелок. Только коротышка осмелился бросить на вошедшего один короткий взгляд и сразу же разочарованно опустил веки, а Илья поскорее занял место за столом и обернулся в поисках Эли. Её не было.

Пододвинув свой поднос, Илья незаметно упёрся локтем в коротышку, беззвучно спрашивая:

– А где Эля?

Коротышка попробовал сделать вид, что не слышит, но Илья сместился на край стула и снова так пихнул соседа, что тому пришлось отвечать:

– Влюбился, лошара? Она сбежала.

– Как это? – он невольно покосился на окна с решётками, сквозь которые отлично просматривалась колючая проволока по периметру. – Тогда почему все так спокойны?