Слава Ром - Реформа головорезов

Кассирша подала пакет, в который, как и сказал начальник, положили голову. Она уже не смотрела кругом, а мирно лежала на дне целлофана. Чтобы голова могла спокойно дышать, я не стал завязывать пакет, а понес его раскрытым. Когда я уходил, некоторые сотрудники жаловались менеджеру, что им придется работать за двоих. Но он только отмахивался.

Я шел по темной улице, не разбирая дороги, редкие фонари совершенно не помогали ориентироваться. К счастью, за десять лет работы, путь до дома был мне детально знаком, и ослабшие ноги сами несли меня туда. Трудности заключались лишь в поддержании равновесия. Если пакет держать в левой руке, то его непременно зацепят машины, а если в правой, то порвут придорожные кусты. Нужно нести его бережно, попеременно меняя позицию.

У дома я столкнулся с новой проблемой: дверца не открывалась. Она не поддавалась давлению ни в одном направлении. Я толкал ее от себя и тащил на себя, пока в изнеможении не навалился на ручку, которая согнулась и открыла проход. Внутри зияла кромешная тьма. Лампочка в тамбуре перегорела еще до моего заселения. Сейчас ее покрывал абажур из пыли и паутины. Слои утрамбовались настолько плотно, что загорись она внезапно, свет не прошел бы сквозь грязь, и никто ничего бы не увидел. Но и тут я прекрасно помнил дорогу и с легкостью поднимался по ступеням. Я безошибочно нашел свою квартиру и ключ от нее, по привычке, в кармане брюк. Двери с ключами открываются проще, поэтому в коридоре я провозился недолго. В квартире меня одолела усталость, хотелось сразу же завалиться спать, но оставлять голову в пакете было нельзя – она могла и задохнуться. До сих пор мне не приходилось искать сидение для головы, поэтому в качестве временного пристанища я умудрился приспособить под нее тарелку – размер подходящий, да и кровь не растечется по квартире, удерживаясь краев. Голова лежала на широком блюде, даже оставалось немного свободного места у каемки. Чтобы ей жилось комфортнее, я подложил полотенце, которое сорвал с ручки духовки. Я никогда не готовил выпечку, поэтому оно сохранило изначальную белизну. Голова по-прежнему оставалась без сознания, поэтому нельзя сказать о том, насколько она прочувствовала комфорт. Она продолжала мирно лежать. Я оставил голову на кухне, а сам завалился спать на диван.

Жизнь с головой

Ночь пролетела в одно мгновение, снов я не видел, зато проснулся быстро. Как оказалось, раньше сон долго сидел у меня в голове и мешал жить. С утра я чувствовал себя на удивление бодро: встал по первому звонку будильника, позавтракал, умылся и обнаружил, что до начала рабочего дня еще полно времени. Тут я смог как следует осмотреть квартиру. Так вышло, что с потерей головы чувства мои изменились. Мне не составляло труда отыскать соль, которая оказалась запрятана на третьей полке в банке из-под кофе. Но то, как она там оказалась, или зачем хранится в ржавой жестянке, я не помнил. На четвертом десятке лет я узнавал себя заново. В первый день моей раздельной жизни я сделал два наблюдения и впоследствии убедился, что они верны. Первое – с головой я куда медлительнее, раз собирался настолько долго, что будильник заводил на полчаса раньше необходимого, второе – в еде более привередливый (в холодильнике хранилось мясо, и хоть это был куриный фарш, он все равно выходил мне очевидно не по карману). Теперь же я мог есть что угодно. Вкуса у заплесневевшего ломтя хлеба нет, кусочек мяса – пресный, чай – пустой, крупа – просто жесткая, но с водой пройдет. Можно есть остывшую и несъедобную пищу и не тратиться на костный фарш, который к тому же и приготовить надо. Так впредь сэкономлю на продуктах и времени. Я переставил будильник на тридцать минут позже, безголовому мне они не нужны. Сегодня эти тридцать придется просидеть, ничего не делая. Я примостился на край дивана и уставился в циферблат.

Минутная стрелка с трудом волочилась за часовой, но никак не могла ее догнать. Солнцу пора было уже встать, но его лучи не озаряли окно, и в комнате горела желтая электрическая лампочка. Наш город хоть и близок к столице, никакими льготами не владеет. Производств, плодородных земель и достопримечательностей в нем никогда не имелось, поэтому Глава дал ему другое предназначение. Рядом вместо деревеньки Леснова, население которой последние годы состояло из десятка старушек, неблагоразумно переживших своих дедушек, воздвигли мусорный полигон. Его сделали небольшим, чтобы не нарушать экологии и привычного уклада жизни тех бабушек. Через год площадка уже переполнилась. Для укомплектовки свалку подожгли. С тех пор с порывами северного ветра на наш город налетал смердящий смог. Сегодня как раз один из таких дней.