Ольга Шольц - Эмортерра. Гроб для украшений. Книга 1

– Так чем же вы питаетесь?

– Чикэ и питаемся. Это что-то уникальное и трудно объяснимое. Без её заработка не выжить. Это фундамент для любой деятельности, которую ты совершаешь. Без её запаса я не смогла бы даже открыть эту дверь. А самое главное: Чикэ – это наш источник счастья, того великого ощущения свободы и добра.

– На счёт твоего представления о счастье мы потом поговорим. Лучше скажи, как вы эту чикэ зарабатываете?

– На работе. – изложила она то, что он и так понял.

Странник устало схватился за голову, но не теряя сдержанности, переспросил:

– Ну это понятно, а вот что вы делаете на работе для этого?

– Мы участвуем в фильмах по ночам. Дарующие за наши труды каждое утро пересылают нам чикэ. Чем активнее участие, тем больше чикэ.

– Интересно.... Тот мужчина сказал, чтобы вспомнить себя, нужно много работать… Ни это ли он имел в виду?! Видимо, я на правильном пути. – задумчиво бормотал Землянин, и, встрепенувшись, уточнил. – Я всё-таки не понял, зачем тогда за стол садиться?

– Такая традиция есть у большинства семей. Все зарабатывают по-разному: кто-то больше, кто-то меньше. И для того, чтобы семья не потеряла одного из её членов по утру, из-за недостатка чикэ, каждый вечер мы садимся за стол и делим чикэ всем поровну. Например, сегодня я пропустила смену и чикэ у меня меньше всех в семье, но вот у тебя её даже больше, чем у нас всех вместе взятых.

– Почему ты так решила?

– Цвет и интенсивность твоего свечения. Такое оно лишь у Икатов с большим накоплением чикэ и с высших уровней.

Наступило молчание. Кристан, вся, переливаясь коричневыми кругами сомнения, никак не решалась задать вопрос. Он, несомненно, очень мучал её. Наконец она осмелела и тихо высвободила его из себя:

– А… Ты не против, если сегодня вечером за столом поделишься с моей семьёй… м-м-м.… своей чикэ?

– Нет, конечно, я не против.

Она с облегчением выдохнула, затем с выражением глубокой озадаченности поинтересовалась:

– А разве тебе не жалко?

– У меня нет выбора. Что мне с ней делать, если я даже имени своего не помню. А на улице, как ты говоришь, всё равно бы ободрали, как липку. Лучше уже добровольно поделиться и ещё иметь что-то при себе. Тем более, что я не совсем понимаю всю ценность этой… чикэ. Я не против. Будем считать, что это плата за аренду жилья. – разъяснил Странник.

– Отлично! Тогда идём за стол.

Пройдя из прихожей в гостиную, он был представлен ещё двум икатам.

– Вилион, – почтительно представился пожилой мужчина, отец Кристан, – а это наш сын Каркот, он самый младший. Старший, к сожалению, был вынужден нас покинуть сегодня.

– Ах, оставь эти оправдания. – оскалилась Арния. – Он нас бросил!..

– Мама, не заводись! – Кристан взяла её за плечо. Небольшое облако белоснежной субстанции плавно спустилось по её руке. Оно перешло на мать и тут же растворилось, разбавив красно-коричневые тона в её свечении. – На вот, а то ты совсем истощена.

– Зачем ты тратишься на меня понапрасну? У тебя у самой угасающий цвет.

– Не переживай, наш гость готов поделиться с нами его избытком чикэ.

– О, слава Дарующим! Тогда поспешим за стол.

В центре гостиной большой круглый стол, а на нём огромный шар из белого кварца. Каждый удобно устроился на своём стуле вокруг стола. Арния подала знак головой взяться за руки.

Как посоветовала Кристан, Странник закрыл глаза и расслабился. Лёгкая дрожь прокатилась по, созданной ими, цепи. Казалось, мягкий вечерний бриз обдал своей свежестью и чистотой. Звёздные ручейки сияний, сидящих за столом, стали постепенно вливаться в замкнутый поток. Он воронкой закручивался вокруг кварцевого шара.

Все происходящее создавало ощущение дежавю у Землянина. В памяти что-то до боли знакомое, то приближалось, то вновь отдалялось. Это напоминало ловлю колибри сачком: дерзкая птица, то, дразня, крутилась у самого носа, то в мгновение отлетала, что её едва было видно вдали. Странник успокоился, перестал напрягаться. Он просто позволил птице-памяти приблизиться и, наконец, сесть ему на плечо. И вот с чувством глубокого удовлетворения он наблюдает, как перед глазами воссоздаётся один из эпизодов его прошлого:

В жилом дворе старая карусель в форме груши – центрифуга. Много времени Землянин в детстве проводил на этой карусели с друзьями. Они относились к ней с любовью и трепетом, как к подруге. Их не беспокоила её облупившаяся многослойная краска и ржавчина в местах спайки. Порой они просто тихо сидели на ней и делились мыслями, переживаниями, идеями. Она была для них всем: супер-самолётом, машиной скорой помощи, ракетой, инопланетным кораблём, тюрьмой, медицинским центром во время войны, пожарной колокольней, штабом советских шпионов, изредка даже семейным домиком, но это исключительно под давлением девчонок из соседнего двора.