Святослав Логинов - Чем бы дитя ни тешилось

— Ежели какую пакость матери учинить, так он умный, — соглашалась мама, — а так — дурак дураком.

— Ну, зачем его обзывать? — доброй тёте очень хотелось похвалить Урбана. — Вот мы сейчас почитаем книжечку. Урбанчик, скажи, что тут нарисовано?

— Баба деда потя-потя! — нарочно коверкая слова, ответил Урбан.

— И как это прикажете понимать? — голосом исполненным сарказма спросила мама.

— Всё понятно, — возразила добрая. — Бабка за дедку, тянут-потянут…

— Тебе бы переводчицей работать, — сказала мама.

— А что, я бы справилась. Давай, Урби, вот эту книжечку почитаем. Что тут нарисовано?

— Катися, ковобок, катися, — просюсюкал Урбан.

— Молодец, замечательно читаешь! А лиса, что сделала?

— Ам и спела!

— Правильно. Съела Колобка. А ты бы хотел такого Колобка съесть, на сметане замешанного, в масле пряженого? Вкусный, наверно, Колобок.

— Вот ещё, — не выдержал Урбан. — Он же по грязной земле катался. Там микробов полно. Мама говорила, что с земли есть смертельно опасно.

Мама ажно позеленела, но возразить ничего не могла, ибо в данном случае устами младенца глаголила истина. Знакомая тётя тоже была в шоке.

На том и закончился урок чтения.

Настоящие знания Урбан находил в интернете. Конечно, ни у мамы, ни, тем более, у Урбана не было компьютера, но зато у мамы был смартфон, с помощью которого в интернет можно было выходить, о чём мама не знала. Смартфон был у неё вместо телефона, а когда мама уходила заниматься шопингом, то ставила смартфон на зарядку, потому что в магазине она с подругами не беседовала. К несчастью, Урбана она брала с собой и, усадив в тележку для товаров, возила по всем отделам, как будто собиралась его купить, либо, напротив, сдать, как бракованный товар.

Сидеть в тележке — может ли быть что бессмысленней и позорнее? Но всё же, Урбан нашёл выход, точнее, его подсказал отвратительный крикливый мальчишка. Также как Урбан, он разъезжал в тележке, хотя ему было, по меньшей мере, пять лет. И это дитятко хватало с полок всё, до чего могло дотянуться и дико вопило, когда родительница пыталась схваченное отнять.

Опыт был усвоен мгновенно, но применил его Урбан лишь во время следующий экскурсии в торговый центр. Дрыгать ногами и биться в падучей он не стал, оставив этот приём до лучших времён, но голосил так отчаянно: «Дай-дай-дай!.. Хочу!!!» — что разогнал из отдела всех покупателей.

Нормальный человек усваивает урок с первого или второго раза, тугодум — с трёх раз, идиоту порой мало и семи. Мама идиоткой не была, после четырёх истерик она перестала брать Урбана на шопинг. А смартфон во время экскурсий в торговый центр, мама оставляла на зарядке, потому что не могла совмещать сразу два удовольствия: поход в магазин и долгие разговоры с приятельницами. Урбану такое положение вещей позволяло и учиться, и работать.

В скором времени он сумел разжиться вожделенной медью.

У мамы был электроутюг. Старый, ещё доурбановских времён. Каждый раз, когда по телевизору показывали рекламу современных утюгов, мама вздыхала, что старый утюг исправно работает, и потому нельзя купить новый. В конце концов, Урбан решил помочь маме, и старый утюг испортился. Мама заахала и тут же побежала в электротовары за новым утюгом. К тому времени, когда она вернулась с покупкой, старый утюг лишился трёхжильного шнура, а заодно и вилки, которой Урбан пока не нашёл применения, но на всякий случай припрятал.

Сам он в это время ползал на четвереньках по ковру и самозабвенно гудел:

— Ту-ту!

Покалеченный утюг при этом изображал пароход, а ковёр — море.

— Немедленно брось гадость! Это мусор, его надо выбросить!

— Ту-ту! Это мой пароходик!

— Это электрическая штука! Трогать её смертельно опасно, электричество может тебя убить! — закричала мама, не замечая, что электрическая штука уже лишилась вилки и провода. — Дай её сюда!

Урбан вцепился в драгоценный утюг, но мама с лёгкостью вырвала его из рук сына.

Именно на этот случай Урбан и сберегал свой решительный приём. Он повалился на пол, благо что и без того был на четвереньках, задрыгал ногами и завопил так, что в соседних квартирах посыпался с полок хрусталь:

— Да-ай! Это мой паровозик! Дай-дай-дай!

— Ты что, сдурел? На кой тебе эта дрянь?

— Дай-дай-дай! Убивают!..

Ведь эти вопли слышны на лестнице и в соседней однушке, где проживает пенсионерка Мария Алексеевна. Слух у старушки острейший, а способность разносить сплетни, превышает все мыслимые пределы.