Александр Уваров - Два рассказа о святых отцах [СИ]

— Этих — не буду, — уверенно сказал Макарий, передёргивая затвор «Глока».

Подбежал к стене и, ткнув пальцем досочку, глянул в открывшуюся бойницу.

— Идут? — деловым тоном осведомилась Глафира.

Макарий махнул в ответ.

— Жди, как же! Не придут они так быстро, они же зомби.

Глафира отложила ружьё, прислонив стволом к стене.

— Выдумают же слово… А коли так, отец разлюбезный, так может и отужинать пока? Даром, что ли, готовила?

И кивнула в сторону печки.

Макарий, зажмурившись и почесав подбородок, засопел в ответ.

— Давай уж! — подбодрила матушка.

— Давай, — согласился, наконец, поп.

Вообще-то кушать перед боем он не любил. Ни к чему было желудок нагружать, да и врачи не рекомендуют.

Но с матушкой не поспоришь.

За ужином матушка, как обычно, подробно пересказывала семейные и деревенские новости.

— Фёдор к Антаресу полетел, — сообщила она.

Макарий наморщил лоб.

— Фёдор, Фёдор… Это какой-такой Фёдор?

Глафира, вытянув руку, не больно ткнула ему пальцем в лоб.

— Большой, да без гармошки! Эх, Макарушка, горе с тобой! Три года к тебе малец бегал, всё по храму помогал. Да в хоре пел две зимы… Всё в семинарию рекомендации просил.

Макарий пожал плечами.

— Да много их было, пацанят этих. Всех не упомнишь… И дал я ему рекомендацию?

Глафира посмотрела на него с жалостью.

— Фёдор, мил мой муженёк, в дальнем космосе служит. Второй год уже. Я про то тебе ещё в прошлом году говорила, да и в этом — раз пять. И что на хорошем счету у начальства, и про тебя часто вспоминает. Говорит, будто никому ты в помощи не отказывал и многих ребят к делу пристроил. А Фёдор-то теперь реликварий на Антарес повёз. Цельный…

Глафира замерла на мгновение, пожёвывая губы.

— …цельный комплекс строить будут. Три церкви, как игрушки! Он мне эти… голограммы показывал. Прямо так, в воздухе…

Глафира правой рукой очертила круг, не выпуская при этом чашку с чаем, отчего Макарий боязливо подвинулся вдоль по лавке.

— В воздухе — и храм возник! В дела-то!

Отец Макарий обострённым слухом уловил с улицы дальний шум.

Приглушённый, мерный топот.

— А ещё… — разошлась было матушка.

Но отей Макарий, дунув на керосинку, зажал ей пальцами рот.

И показал на бледно-синий тонкий луч, пробивавшийся сквозь незакрытую амбразурную щель.

Глафира понятливо кивнула в ответ.

Макарий, изогнувшись змеино и втянув живот, медленно сполз с лавки.

Однако неснятый бронежилет, хоть и облегал чёрным кевларом плотно поповскую фигуру, однако же топорщился предательски по краям и нижнею пластиной царапнул звучно по столешнице.

«Теряешь хватку, отец», — шепнула Глафира замершему попу.

Макарий, отматерившись мысленно, выждал с полминуты и, убедившись, что незваные гости не стали ни ускорять движения, ни изменять его ход, стал действовать по заранее обдуманному плану.

«К бойнице», — шепнул он матушке, передавая ей «Ремингтон». И добавил: «Прикроешь».

Сам же лёг на спину и, вытянув руки с зажатыми в них стволами («Глоком» и Ярыгиным) пополз по полу к задней двери, выходившей в небольшой, самолично Макарием насаженный сад.

Пышно разросшиеся кусты сирени скрывали эту дверь, что в сложившихся обстоятельствах была крайне удобно.

Оглядев в последний раз перед выходом диспозицию и убедившись, что матушка, как и положено, на огневом рубеже, отец Макарий в резком кувырке выбросил ноги вперёд, рывком выбивая дверь и, подскочив в воздух, в тройном затяжном сальто полетел через весь сад, на ходу непрерывно ведя огонь по зомби, упёршимся в забор и тупо мычащим в ответ на губительные выстрелы.

И краем глаза заметил, как спелыми арбузами лопаются головы зомбаков от метких матушкиных выстрелов.

Повалившиеся снопами зомби тяжестью тел снесли забор, и по их хлюпающему, кровоточащему мясу нежить полезла протяжно мычащими толпами.

Отец Макарий, непрерывно перемещаясь по саду, косил их из двух стволов, быстрыми и слаженными движениями меняя обойму за обоймой, всё явственнее ощущая, как раскалённый металл начинает жечь и пузырить пальцы.

Матушкин «Ремингтон» тяжело и раскатисто ухал, пробивая толпу зомби крупнокалиберными зарядами.

И вдруг — осёкся и замолчал.

«Патроны кончились», — догадался Макарий.

— В погреб, матушка! — отчаянно закричал он, налетая на толпу и на кастетный манер разбивая пистолетами черепа.

Отбросил дымящиеся и окровавленные стволы, он выхватил из запасной кобуры «Стечкин» — и разом выпалили обойму в сунувшихся было к главному входу зомбаков.