Келли Маквильямс - Агнес на краю света

Это был их сигнал.

Улыбка озарила его лицо, словно луч солнца, пробившийся сквозь разошедшиеся облака. Он был самым красивым мальчиком в Ред-Крике, и все девчонки были без ума от него (кроме Агнес, конечно). Более того, отец Кори, могущественный Мэтью Джеймсон, объявил, что однажды он станет великим главой семьи и наследником земель. Кори был седьмым сыном Мэтью, но, как и Иосиф в Библии, он был самым любимым. И все это знали.

Глядя, как он уходит, Бет улыбнулась, как довольная кошка. Затем она заметила свою о-о-очень послушную старшую сестру, которая показывала юной миссис Херн (четырнадцатилетней молодой матери, которая явно собиралась разрыдаться), как пеленать ее ребенка.

Сердце Бет сжалось, как зернышко граната. По правде говоря, она была в восторге от того, что Агнес тайком сбежала вчера вечером, потому что бунт Агнес означал, что Бет была свободна рассказать ей все — о Кори и о своих собственных мятежных мыслях, — не боясь неодобрения. Она даже позволила себе надеяться, что они снова станут доверять друг другу все-все тайны. Этого Бет хотелось больше всего.

Но Агнес разрушила её мечты.

«Не твое дело, куда я иду», — сказала она.

Что ж. Ее сестра была не единственной, у кого был секрет, и Бет, страдая от отказа, намеревалась сегодня полностью посвятить себя ему.

В конце концов, почему всё удовольствие должно доставаться Агнес?

Кори ждал ее под можжевельником, на краю каньона.

Здесь земля уходила в пропасть цвета заката, образуя зияющий огромный разрыв. Когда его овевали ветры, казалось, будто сама земля ревёт.

Большинство девушек боялись каньона, как и обитавших в нем рысей и койотов. Но для Бет это было самым захватывающим, самым романтическим местом, какое только она могла себе представить. Ей здесь нравилось.

Только иногда, как сейчас, вид его необъятности огорчал ее. Заставлял задуматься, как мала ее жизнь. Как душна.

Но Бет никогда надолго не впадала в меланхолию. Она глубоко вздохнула, вдыхая запах теплой земли, и когда Кори появился из-за дерева с широкой улыбкой, она прижалась к нему и крепко поцеловала.

— Ух ты, — сказал он, когда они оторвались друг от друга. — И что это было?

— Наверное, я соскучилась по тебе.

Кори нахмурился, затем яростно выругался себе под нос.

— В какую же чертову передрягу мы влипли!

Бет подняла бровь. Золотой мальчик из Ред-Крика любил сыпать проклятиями, когда они оставались наедине. Он узнал их по телевизору на ближайшей заправке, где хозяин разрешал ему смотреть передачи за четверть доллара. Он часто «одалживал» грузовик отца, чтобы добраться туда.

Бет почувствовала укол ревности, подумав о свободе, которой он наслаждался. Побеги Кори были тайными, но даже если бы его раскрыли… ну, кто бы не простил золотому мальчику нарушение нескольких правил?

Мальчики остаются мальчиками… особенно золотые.

И все же Бет часто казалось, что ее похоронили заживо.

— Значит, ты по мне не скучал?

Его глаза сверкнули так, что у нее ёкнуло сердце.

— Я всю неделю только о тебе и думал.

— Неужели это так плохо?

— То, что мы делаем, неправильно. — Она услышала в его голосе тоску. — Бет, я думаю, нам лучше прекратить встречаться.

Хотя внешне ее лицо оставалось невозмутимым, внутри Бет запаниковала.

Она знала Кори Джеймсона с детства. Он всегда принимал ее, со всеми ее недостатками.

Их поцелуи были прекрасны.

Иногда она прислонялась к можжевеловому дереву, позволяя себя целовать, а он шептал: «Я люблю тебя, Господи, помоги мне, но я люблю тебя». По ночам она записывала все это в свой дневник, который прятала под матрасом, воспроизводя каждый восхитительный момент перед тем, как заснуть.

— Ты же не серьёзно?

— Серьёзно. — Он провел рукой по выгоревшим волосам. — Я не могу продолжать делать то, что считаю грехом. Скоро у меня появятся обязанности.

Она откинула голову назад, чтобы посмотреть на него, чувствуя, как дневной свет красиво освещает ее лоб.

— Мы никому не причиняем вреда. В любом случае, если бы это не было немного греховно, это не было бы так весело, согласен?

Он засмеялся и стал прежним Кори.

— Бет, ты чертовски хороша, — сказал он, явно цитируя какой-то мирской фильм, который видел по телевизору на заправке. — Но самое главное — это загробная жизнь. Мы повеселились и должны начать серьезно относиться к вечной жизни. Пока не стало слишком поздно.

Она выскользнула из его объятий, раздраженная упоминанием о загробной жизни — той смутной концепции, вокруг которой была вынуждена вращаться ее жизнь.