Геннадий Михеев - Карта русского неба

- Бога нет. - Спокойно и неожиданно произнес дворник.

- Смелое утверждение. - Парировал мальчик. Он чуточку обрадовался тому, что метельщик высказал хотя бы что-то внятное. Пусть и противное мальчиковым представлениям о мироздании.

Долговязый отвернулся и принялся снова вздымать пыль березовым веником. Мальчику показалось, что подметание дороги - все же не совсем осмысленное занятие. Такое впечатление, что человек работает просто ради движения. Он же не знает, что многие так делают и в т.н. «цивилизованном» мире – это называется «фитнес». Понаблюдав с расстояния, на котором пыль не лезет в глаза, за неспешными манипуляциями метельщика, он вновь обратился к долговязому:

- А я секрет колокольный знаю.

Тот снова остановился. После длительной паузы, опять изучив мальчика, изрек:

- А я знаю тайну миропорядка.

- Интересно. И в чем она.

- Ни в чем.

- Разве бывает тайна, которая ни в чем?

- Еще как бывает.

- Не понимаю тебя.

- Понимать не надо.

- А что надо?

- Знать.

- Разве можно не понимая знать?

- Ты знаешь, как устроен мир?

- Вовсе нет.

- Но ты с этим живешь. Значит, знаешь, зачем.

- Живу потому что просто живется.

- Вот видишь. Ты знаешь, что надо жить, хотя не понимаешь, для чего.

- Так Богу угодно. А ты даже в Бога не веришь.

- Я верю в себя.

- И ты себя ни разу не обманывал?

- Такого не было.

- Ну, хорошо. Твоя деревня подвластна Тлену. Видишь: дома разваливаются.

- И что?

- И зачем ты тогда здесь все метешь? Ведь рано или поздно тебе придется прибирать пустырь. Тебе тогда надо будет обмануть себя.

- Чтобы мести.

- Мести чтобы мести... Масло масляное.

- Да. А живем мы для того чтобы жить. Сам же сказал.

- И говорим для того чтобы говорить.

- Именно. Лучше мести, чем метаться.

Долговязый снова принялся махать метлой. Мальчик еще раз попытался привлечь внимание метельщика, но на сей раз тот не отвлекся на болтовню. Печален был образ метущего человека. Но, видимо, мятущийся и впрямь более жалок.

С таким человеком, размышлял мальчик, и в самом деле можно было бы подружиться. Да, он не в себе, одержим подметанием пыли. Немногословен, едок. Зато с ним замечательно было бы молчать. Каждый занят своим, и вроде бы двое рядом. Может, деловой человек и прав: пустобрехать скверно. Только с его без-нас-проектами как-то неуютно. А с дворником все же комфортно - даже несмотря на то, что он тоже своего рода деловой человек. Путь даже и не верит в Бога.

Да, рассудил мальчик, это человек как минимум самодостаточен. Ему ничего не надо, ибо он все нашел. Одна несуразица: не станет дворника - деревня метельщика станет такою же, как все. Она и так уже жертва Тлена, но хотя бы отличается макияжем. Вот если бы в этой деревне появились еще и плотник, печник, булочник, молочник, лекарь, сказочник и прочие Мастера - вот это было бы селение! А так - сплошная сумятица.

На окраине следующей деревни промеж двух сосен раскачивался гамак. В нем возлежал толстый человек. Ну, очень толстый - прямо гора сала. Сосны почтенно прогибались в такт качанию. Приблизившись, мальчик увидел, что толстяк дремлет. Жирные губы извергали утробный звук. Мальчик, в котором, как и во всяком ребенке, живет бесеныш, сорвал травинку и пощекотал волосатый нос.

Толстяк чихнул. Мальчик разливисто засмеялся. Взрослый открыл глаза, выпучил их наподобие рыбы и спросил:

- Ангел?

- Нет. Пока еще нет. - Честно ответил мальчик.

- А я - мыслитель. Когито эрго сум.

- Трудное у тебя имя.

- Ха! - Толстяк с немалым усилием, кряхтя принялся выбираться из гамака. Мальчику показалось, прошла вечность, прежде чем очередной странный тип принял вертикальное положение. Гипотеза о мире, который населяют лишь ненормальные - хотя слово "гипотеза" мальчику еще не было знакомо - нашла очередное подтверждение. - У-ф-ф... А похож на ангела. Смеешься ты звонко. Давно не видел детей. Думал, вас уже и не существует.

- Я тоже долго не видел взрослых. А теперь вот довелось.

- Все относительно. Люди до конца своих дней остаются детьми. То есть, наивно верят в чудо.

- Ты мыслишь об этом?

- Да обо всем. Потому что мышление - единственное, что отличает нас от животных.

- А вера?

- Бог зверей - голод. Он ими управляет и заставляет свершать поступки. Вера в Бога Голода у животных очень даже сильна. Поскольку Голод действует и на нас, людей, следовательно, мы тоже отчасти звери. Но наш Бог так же порождает в нас несколько иные психические процессы. Ибо имя нашего Бога - Духовный Голод. "Не сытое чрево обещаю вам, но вечный Голод Духа". Читал ведь.