Хэзер Чайлд - Смартфейс [litres]

– Но почему Руби? – бормочет Эстер, цепочка мыслей, очевидно, раньше не приводила ее к этому вопросу. – Да, она была слегка непредсказуема, может, это казалось ему пробелом в его теории о том, что однажды алгоритмы научатся предсказывать будущее человека.

Что-то постукивает по окну – веточки деревьев и листья, легко носимые ветром. Сама того не осознавая, Фрейя хватает себя за волосы, немытые, но мягко-шелковистые, как у ее аватара. Это все не может быть правдой. Это же отец Джулиана, тот самый, кто стоял, опершись на кухонную стойку, и отпускал едкие комментарии. Вдруг в ее голове звучит голос барона, лишенный всей искусственности. Он завораживает. Девушку пробирает дрожь. Мама продолжает говорить, но ее слова звучат далеко-далеко.

– Помню, как он дал мне этот визор виртуальной реальности, сказал, что это опытный образец. Наверное, это было ему нужно, чтобы собрать какие-то поведенческие данные, хотя она потом отдала его тебе, разве нет? – Фрейя помнит тот визор, внезапно доставшееся ей сокровище, при помощи которого она впервые погрузилась в виртуальный мир. Наверное, Талис побагровел от ярости, когда он оказался у нее, а потом история повторилась со смартфейсом. Все его приспособления, созданные, чтобы проникать людям в головы, тонко, по-мышиному пища. Фрейя отталкивает напиток.

– Но что произошло?

Эстер устало моргает.

– Должно быть, он создал несколько профилей на «Единомышленниках», чтобы выцепить ее в сети, ведь она особо и не скрывалась. Но все пошло не по плану, когда она испугалась и решила затаиться. Может, ему катастрофически не хватало данных, и он до такой степени отчаялся, что той ночью прыгнул в автомобиль сразу, как только засек сигнал ее смартфона. – Фрейя прикусывает губу, но мама продолжает: – Руби была умна. Она любую встречу посчитала бы подозрительной. Может быть, она окликнула его, пригрозила сообщить в полицию или рассказать все мне. А Талису было что терять. Подумать только, а я ведь обедала с ним, лечила его ногу… – Она медленно, мучительно выдыхает. – Когда оказалось, что ДНК совпадает, двое офицеров пришли к нему с расспросами, и тут он сломался, рыдал, словно лишился чего-то очень важного. Он сказал, что не планировал возвращать ее; это была ужасная случайность. Он думал, она заперта в его кабинете, но, вернувшись, обнаружил ее по другую сторону окна на крыше. Это… – Она поднимает взгляд вверх, очевидно, представив себе высоту пентхауса и темный ил внизу, то, как Талис входит в кабинет, не ожидая, что кто-то посчитает окно хорошим планом для побега в таком многоэтажном здании.

Наконец Фрейя находит в себе силы задать главный вопрос:

– Где она?

Эстер сжимает руку дочери холодными гладкими пальцами.

– Нигде, – мягко говорит она. – Ее нет. Потом он сбросил ее в Темзу.

Именно мягкость сильнее всего возмущает Фрейю. Сбросил ее в Темзу. Разве эти слова передают всю жестокость, ведь он избавился от трупа, хотя мама так и не решилась произнести этого слова. Впервые Фрейя так близко сталкивается со смертью. От этого ей тяжело дышать, теплый лабораторный запах наполняет ее легкие, становится тяжело и противно. Она, шатаясь, идет к выходу, и мама тут же встает, чтобы пойти с ней. Фрейя останавливает ее жестом, боясь, что она это проигнорирует, но с удивлением понимает, что ей никто не препятствует, и она спокойно выходит одна.

Хоть ветер и настолько сильный, что она чувствует его каждой клеточкой своего тела, ей по-прежнему не хватает воздуха. Ноги сами несут ее к дыре в ограждении, под подошвами сминается трава, весь мир прыгает из стороны в сторону, а голые руки покрываются мурашками. Попутный ветер, предвестник урагана, поднимает в воздух мусор, спутывает ее волосы. Ей хочется затеряться среди его порывов, но тут она чувствует под ногами помост. Почти десять лет прошло, достаточно времени, чтобы обдумать тысячи возможностей, но это никогда не приходило ей в голову. Во-первых, Талис знал Руби, он бы понял, что она обязательно откроет окно, непременно выберется, и чтобы остался хоть малейший шанс удержать ее, нужно было запирать все возможные выходы. Но ее понятие выхода было более творческим, чем его. Фрейя ясно видит фасад здания и вдруг понимает: там было слишком много стекла или поднялся слишком сильный ветер; и тот ужасный миг, когда Руби осознала, что падает с огромной высоты. А потом был берег реки, должно быть, в нескольких милях от места происшествия, ранним утром, еще до рассвета, где-то за городом. Он сбросил ее с уступа из засохшей грязи, и ее косы расплетались в потоке воды, листья застревали в складках одежды, когда ее накрывало волной, а затем ее не стало, ее уже не вернуть.