Джон Чу - Вода ниоткуда

Чтобы приготовить ужин, не нужен целый день, но добровольная помощница заваливает вопросами о составе начинки для булочек и о том, сколько кунжутного масла лить в оладьи с луком. Время от времени сестра выходит из кухни, но всегда ненадолго, и я не успеваю набраться духу и признаться. А стоит выйти мне, не проходит минуты, и сестра тут как тут — ей, мол, нужна моя помощь. «Да, я тоже считаю, что повар из тебя никудышный», — успеваю сказать я в присутствии её мужа, а потом её родителей, — на тех языках, которые они понимают, — прежде чем она увлекает меня обратно на кухню. Вода не падает. Эти маленькие удовольствия немного примиряют меня со скукой.

Когда племянницы зовут маму поиграть в конструктор, она решает, что осталось чуть-чуть и мы с сестрой справимся без неё. Сестра протестует, я от всего сердца её поддерживаю, но тщетно. Мы остаёмся наедине друг с другом.

— Ты ведь знаешь, почему Гас не заходит на кухню?

Беззаботный тон сестры не обманывает: нам обоим ясно, что это не простое любопытство.

Я шинкую маринованный редис.

— Разве важно, знаю я или нет? Ты всё равно мне расскажешь.

— Ты в самом деле думаешь его удержать? — Она бросает шпинат в полную масла сковородку. Шпинат мокрый, вода мгновенно вскипает и брызжет во все стороны. — Сегодня он провёл больше времени с Кевином, чем с тобой.

Я уделяю всё внимание работе: не хватает ещё порезаться. В висках стучит. Не знаю, на кого я больше зол — на сестру или на любимого.

— Понятия не имею, о чём ты.

Мы приехали в Америку, когда она была подростком, а я совсем маленьким. Есть хорошая вероятность, что она не уловит сарказма. Вода ниоткуда, однако, ловит, и я остаюсь сухим.

— Кевин красавчик, и возможно…

Эффект был бы сильней, если б сестра не шарахалась от шкварчащего шпината. Она тычет в него лопаткой, как фехтовальщик рапирой.

Кевин не в моём вкусе. Думаю, и не во вкусе Гаса, но кто знает. До меня он встречался со многими мужчинами. Они на него прямо-таки вешаются. В моей голове неразбериха, потом я осознаю, что сестра пока ни в чём Гаса не обвинила. Кевин — убеждённый гетеросексуал, и если Гас за ним приударит (он не станет), она не будет стращать меня его возможной неверностью, а попросту выставит нас за дверь.

— «Возможно» что?

Обычно мне не составляет труда красиво выложить нарезанный редис, но сейчас это безобразная куча желтоватых кружочков.

— Ты знаешь, о чём я. Не вынуждай меня разжёвывать. Не веришь собственной сестре, что ли?

Когда мне было восемь, она объявила себя медиумом и предрекла мне ужасную жизнь, если я не буду слушаться. Стыдно признаться, сколько лет я в это верил. Падай в то время вода, сестра устроила бы в доме потоп.

— Только родная сестра любит тебя достаточно сильно и не побоится сказать всю правду.

С меня будто заживо сдирают кожу.

— Что он в тебе нашёл? Брось его и женись на хорошей женщине, на китаянке. Останешься с ним — он тебе изменит или сам тебя бросит.

Едва она начала последнее предложение, как я уже знаю, что дальше. Я отбираю у неё сковородку, выключаю печку. Вода, что падает ниоткуда, заливает и сестру, и конфорку, где жарился шпинат. Не сообрази я вовремя, и ожоги от пара и масла сестре были бы обеспечены.

— Иди отогревайся. — Я выкладываю шпинат на тарелку. — Я подотру.

— Люди меняются, и, может быть, он не разлюбит тебя, даже когда ты отгородишься от него — как отгородился от меня, мамы и папы. — Сестра обнимает себя за плечи. Слова перемежаются стуком зубов. — Мы тебя всё ещё любим. Удивительно, почему. Родители не вынесут, если ты не передашь их имя и кровь сыну. Ты в самом деле готов отречься от семьи ради этого человека?

Не дожидаясь ответа, она уходит. Оглядываясь назад, я понимаю, что действительно отгородился. У меня была своя, отдельная жизнь, в которую я их не пускал. Когда стала падать вода, я не мог им даже солгать. Но я скрывал правду не потому, что хотел от них отречься, — наоборот, я не хотел потерять их.

*

Ужин идёт на удивление гладко. Сестра — само гостеприимство, она не препятствует нам с Гасом сесть рядом. Взамен её глаза следят за каждым моим движением. Почему моя правая рука под столом? Почему я накладываю тофу на тарелку Гаса? Что я шепчу ему на ухо?

Гас уплетает свиное ухо и говяжью требуху так, будто ест их каждое Рождество. Когда вернёмся домой и будет моя очередь готовить, получит на обед суп из свиной крови. Подумать только, я годами боялся, что он возненавидит мои любимые блюда.