Эйлин О'Коннор - Вы признаны опасными [сборник litres]

– Нет, – жестко сказала старуха. – Остаемся здесь.

Полицейский продолжал приплясывать. Он выглядел настолько по-идиотски, что они переглянулись.

Шаг за шагом.

Медленно-медленно.

Каждый миг ожидая ловушки.

Вниз, к красной машине.

– Может, они перенесли срок изъятия? – Маргарет сама не верила в то, что говорит.

Роджер с сомнением покачал головой.

– Миссис Эштон! Миссис Эштон!

Мать с сыновьями остановились неподалеку от границы.

Запыхавшийся полицейский подбежал к ним, даже не заметив, что пересек линию из камешков.

– Все закончилось, миссис Эштон! – выдохнул он – и наклонился, упираясь ладонями в колени.

– Что?

– Как это «закончилось»?

– Закончилось! – твердил тот.

– О чем ты, черт тебя дери? – повысила голос старуха.

Полицейский разогнулся и вытер пот.

– Вы, наверное, ничего не знаете…

– Мы знаем, что вы хотите изъять у нас робота, – сухо обронил Роджер.

– И знаем, что у вас с этим будут сложности, – дополнил Энтони, жуя травинку.

– Вы не знаете, – повторил он. – Вы ведь не смотрите визор, правда? Я так и подумал. Решил сам вам сказать. Накрылся их проект!

– Что? – хором ахнули Эштоны.

– Накрылся! – повторил полицейский и ухмыльнулся во весь рот. – Да вы сейчас сами все услышите.

Он махнул рукой, и из машины выбрались Диксон и Хильфингер.

– Уважаемая миссис Эштон! – еще издалека закричал Диксон. – От всей души прошу извинить нас за прошлый инцидент!

Он выдвинулся вперед. Хильфингер стоял с непроницаемым лицом, глядя поверх их голов.

Толстяк прижал ручки к груди, и на лице его отразилось самое искреннее сожаление.

– Надеюсь, это недоразумение не омрачит наших отношений! – радостно воскликнул он. – Вам нужно только подписать…

Старуха отдернула руку от протянутого листа.

– Здесь сказано, что вы не имеете к нам претензий. Вы ведь не станете жаловаться? – улыбка Диксона стала умоляющей.

Хильфингер продолжал изучать облака.

У Маргарет наконец прорезался голос:

– Но почему?! Что случилось? Почему не идет обмен?

– Никто не пожелал отдавать старых роботов, – вздохнул толстяк. – Начались… м-м-м… инциденты.

– Подождите, – растерялась она. – А как же повсеместный обмен? Репортажи! Новые модели!

Диксон вздохнул и потупился.

– Брехня это, миссис Эштон, – легко сказал полицейский. – Постановка. Может, кто и согласился, но таких немного. А в основном-то все… Как у вас, короче.

– Вы хотите сказать, – раздельно проговорил Роджер, – что все встали на защиту своих роботов?

– Вроде того, ага.

Полицейский снова ухмыльнулся, и Маргарет вдруг бросилось в глаза имя на его бляхе: «Салли Джилкрист». Кажется, в детстве они пели какую-то песенку про Мистера Джилкриста.

– Песенка… – пробормотала старуха.

Толстяк диковато взглянул на нее.

И тут она вспомнила.

Маргарет Эштон засмеялась. Сначала тихо, потом все громче и громче.

Хильфингер вздрогнул. Его выпуклые голубые глаза остановились на ней.

Старая миссис Эштон хохотала, запрокинув голову.

– Значит… Никто… Не захотел! – еле выговорила она. – Ха-ха-ха! Ваших прекрасных… Новых… Ха-ха-ха!.. Роботов!

– Не смейте! – прошипел Хильфингер. – Вы даже не понимаете, что произошло! Это же откат назад. В прошлое!

Маргарет вытерла слезы, выступившие на глазах.

– Какие же вы глупцы, – с облегчением сказала она. – А мы еще большие. Я-то думала, мы одни такие. Ведь все таятся! Никто не осмеливается сказать соседу, что он привязался к железяке, моющей полы! – С губ ее сорвался смешок. – Это мы-то, зовущие хлебопечку по имени! Мы, плачущие над проданной машиной! Ругающиеся с принтером! Подбодряющие сенокосилку! И – вы не поверили бы в это еще два дня назад, не так ли? – нас таких большинство.

– Это значит, что большинство – идиоты! – взвизгнул Хильфингер, потеряв самообладание. – Кретины! Сентиментальные придурки! Вы наделяете душой то, у чего ее быть не может! Никогда! НИКОГДА!

– Вы правы, – улыбаясь, согласилась Маргарет Эштон, и он осекся. – Мы наделяем душой все, даже то, у чего ее заведомо нет. Но может быть, когда-нибудь случится так, что эта странная нелепая привычка вдруг обернется истиной. Я не знаю, как и когда это произойдет. Но мы не позволим вам отобрать у нас этот дар.

Она выдернула из руки Диксона лист и поставила на нем размашистую подпись.